Читаем В царстве глины и огня полностью

— Ну, купите. Спасибо вамъ, сказала Дунька, посмотрла по сторонамъ и опять схватилась о Матрешк. — Куда-же это Матрешка-то запропастилась? Пойти поискать ее.

— Посидите еще, Дунечка, упрашивалъ обжигало.

— Нтъ, нтъ… Еще ежели-бы пиво было, а то что такъ на сухую! Да и пора… Смотрите, ужъ стемнло. Вонъ ужъ и танцы кончились. Вс расходятся. Отыщу Матрешку и пойдемъ спать. Пора спать ложиться. Завтра надо рано вставать и за работу… Хочется мн къ сред пять тысячъ кирпичей окончить.

Дунька встала.

— Еще пару словъ, Дунечка…

Обжигало схватилъ ее за руку.

— Посл завтра, посл завтра, выдернула она свою руку и ударила по рук обжигалу. — Вдь ужъ посл завтра будемъ угощаться, такъ въ волю наговоритесь! улыбнулась она и быстро прибавила:- Прощайте, Глбъ Кирилычъ! До посл завтра.

Она захватила тюрюки съ гостинцами, прижала ихъ къ груди, ухарски повернулась на каблукахъ и шмыгнула въ ворота.

Обжигало долго стоялъ передъ воротами и смотрлъ ей вслдъ. Наконецъ покрутилъ въ раздумьи головой и поплелся въ квартиру прикащика ужинать, у котораго онъ столовался.

Стемнло. Выплывалъ на небо блдный рогъ новаго мсяца. Съ рки тянуло сыростью. Отъ воды поднимался густой паръ. Гулко было въ воздух. Съ берега уже почти вс перебрались на дворъ. Тамъ еще гудла какая-то одинокая гармонія. Какой-то пьяный голосъ кричалъ со двора: «Не подходи! Зашибу! Заржу!» — Вяжите его, братцы, вяжите! командовалъ кто-то.

— Караулъ!

<p>VI</p>

Въ понедльникъ, въ 4 часа утра, на Кирпичномъ завод раздался звонокъ, возвщающій рабочимъ, что пора вставать. Поднялись посл звонка, впрочемъ, очень немногіе, и по большей части женщины. Первыми вскочили матки или стряпухи, одлись и, почесываясь и позвывая, направились на рку умываться, перекинувъ черезъ шею полотенца съ красными шитыми концами. Выйдя изъ женской казармы, он по дорог будили мужчинъ, которые заночевали просто на двор, на трав, около казармъ. Эти мужчины были изъ тхъ пьяницъ, которые вчера, возвращаясь изъ трактира, не могли дотащиться даже до своихъ коекъ въ казарм и свалились гд попало. Такіе мужчины по большей части только мычали въ отвтъ или отругивались и, повернувшись, вновь засыпали. Другіе, хоть и поднимались, но уходили досыпать въ казарму. Какой-то лысый мужикъ, поднявшись и сидя на земл, держался за свою всклокоченную голову и посоловлыми безсмысленными глазами смотрлъ на свои грязныя ноги.

— Ты, что-ли, сняла съ меня сапоги? спрашивалъ онъ матку.

— Ну, вотъ… Велика мн нужда снимать съ тебя сапоги!

— Фу, ты пропасть! Такъ гд-же они?

— Гд посялъ, тамъ и лежатъ.

— Вотъ дьявольщина-то! Да неужто я ихъ пропилъ? И шапки нтъ.

— А ужъ это ты товарищевъ спроси. Я съ тобой въ трактир не гуляла, отвчала баба, направляясь на рку.

По дорог она пихнула ногой молодаго парня, валявшагося совсмъ около калитки, такъ что идущимъ на рку пришлось обходить его тло.

— Чего на дорог-то разлегся! Вставай! Звонокъ былъ. На работу надо готовиться.

Парень открылъ красные мутные глаза и пробормоталъ:

— Не могу. Башка трещитъ. Мн и на ногахъ не выстоять.

— Такъ лягъ, лшій, къ сторонк. Чего ты калитку-то загородилъ.

Парень отползъ нсколько шаговъ и опять упалъ.

— Грхъ да и только! покачала головой баба. — Сегодня пропонедльничаютъ и опохмеляться станутъ, а завтра во вторникъ опять праздникъ, въ среду, значитъ, опять похмелье. Разопьются такъ, что и не удержишь.

Черезъ пять минутъ на рчк, на плоту, плескались съ десятокъ бабъ, умывая себ лицо и руки. Нкоторыя утирались полотенцами, нкоторыя, уже умывшіяся, стояли обернувшись на востокъ и, позвывая, крестились, другія, выйдя изъ воротъ завода, только еще подходили къ плоту. Выли среди умывающихся и мужики. Одинъ рослый черный мужикъ, засучивъ штанины, вошелъ у берега по колно въ воду, наклонился и, черпая изъ рки шапкой воду, обливалъ себ голову.

На берегу, уперевъ руки въ бока, стояла жена его, тощая, босая баба, чуть не въ рубищ, смотрла на эту операцію и говорила:

— Да ужъ въ трактиръ-то сегодня не ходи. Лучше я тебя дома поправлю. Припасла я теб стаканчикъ. Выпьешь, напьешся чайку и иди на работу…

— Ладно!.. фыркалъ мужикъ и, обливъ голову, принялся утираться полотенцемъ. — Ну, иди и припасай стаканчикъ-то.

— Нтъ, нтъ… Я отъ тебя не отойду… Я за тобой слдомъ.

— Да не убгу я, не убгу…

— Врешь. Пока не выходишься, все буду при теб. Ну, идемъ, по дорог вытрешься. Сейчасъ матка вскипятитъ воду и чай пить будемъ.

Мужикъ поднялся на берегъ и поплелся во дворъ завода. Жена пропустила его впередъ и шла сзади.

Вскор задымилисъ трубы въ казармахъ. Матки затопили печи. Дабы кипятокъ былъ готовъ скоре, бабы помогали маткамъ носить воду съ рки. На двор, около прикащицкаго флигелька, гд жилъ также и обжигало Глбъ Кириловичъ, работница ставила самоваръ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шаг влево, шаг вправо
Шаг влево, шаг вправо

Много лет назад бывший следователь Степанов совершил должностное преступление. Добрый поступок, когда он из жалости выгородил беременную соучастницу грабителей в деле о краже раритетов из музея, сейчас «аукнулся» бедой. Двадцать лет пролежали в тайнике у следователя старинные песочные часы и золотой футляр для молитвослова, полученные им в качестве «моральной компенсации» за беспокойство, и вот – сейф взломан, ценности бесследно исчезли… Приглашенная Степановым частный детектив Татьяна Иванова обнаруживает на одном из сайтов в Интернете объявление: некто предлагает купить старинный футляр для молитвенника. Кто же похитил музейные экспонаты из тайника – это и предстоит выяснить Татьяне Ивановой. И, конечно, желательно обнаружить и сами ценности, при этом таким образом, чтобы не пострадала репутация старого следователя…

Марина Серова , Марина С. Серова

Детективы / Проза / Рассказ