В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

Просыпаться с девушкой изначально непривычно для меня, так же, как и ощущать постоянную потребность защищать и оберегать её; да и стоит себе признаться, что мысли последних дней, периодически мелькавшие в моей голове, больше невозможно игнорировать…

Я стал зависим от Грейс.

Она нужна мне — постоянно, везде и безусловно.

Её влияние на меня и то, как её пребывание со мной делает меня другим, — неоспоримо.

Эта девушка, которая врезалась мне в память и в то, что люди называют душой, с того самого момента одного единственного боя на тренировочном ринге, захватила меня целиком и полностью. Она — моя слабость и непрошибаемая сила.

И я так мало знаю о ней — я не в курсе, какой у неё любимый цвет, что было в её прошлом, какой она была в детстве, почему когда-то выбрала Бесстрашие, но я определённо точно знаю, что в Грейс сочетаются абсолютно несовместимые друг с другом качества: смелость и трусливость, покорность и дерзость, скромность и сексуальность. И что-то мне подсказывает, что часть перечисленного — лишь вынужденно приобретенное, которое, как прозрачная ткань, покрывает её истинную сущность. А вот почему она их невольно приобрела, почему они раскрываются лишь сейчас, мне только предстояло узнать; впрочем, как и многое другое о Грейс, потому что нечто внутри меня давно решило, что она — вся она — принадлежала и будет принадлежать мне одному.

Не могу объяснить себе, почему, блять, так сложно сказать ей о том, что я чувствую, ведь я уверен в том, что эти слова согреют её не хуже моих объятий и отзовутся взаимностью, но это кажется какой-то пиздецки невыполнимой задачей. Брезгливо по отношению к себе самому подумал о том, что могу с лёгкостью преодолеть любое препятствие и противника, не ощутив и укола страха, а любой порыв признаться Грейс в том, как она дорога мне, вызывает во мне волну трусливой паники. Тоже мне, блять, Бесстрашный лидер…

— Я пропал, милая… — абсолютно беззвучно прошептал я, скривив губы в горькой усмешке и осторожным движением убрав светлую прядь с покрытого ссадинами милого лица. — Я безнадёжно и безвозвратно влюблён в тебя…

Это всё, на что я способен, по крайней мере сейчас, — выдать себя, пока она так мирно, не шелохнувшись, спит.

Странно, что все последние события так и не научили меня жить и наслаждаться текущим мгновением, постаравшись успеть сказать всё, что думаю, прежде чем потеряю близкого человека в очередной раз… Я всё равно пытаюсь замкнуться в каком-то ебучем панцире, надеясь лишь на то, что мои касания и гиперзабота, граничащая с безумным собственничеством, скажут всё за меня намного лучше, чем произнесенные слова любви.

Нужны ли они Грейс?

Не знаю, хотя и предполагаю, что любой девушке приятно их услышать.

Наступит ли этот момент совсем скоро?

Также неизвестно…

Я окинул её обнаженное под спустившимся одеялом тело долгим взглядом, отмечая про себя каждую царапинку, редкие родинки, едва заметный шов на боку, куда когда-то вошла та пуля на корабле. Тонкие, но длинные светлые ресницы, заострившиеся от длительного пребывания в тюрьме скулы, какие-то, блять, идеальные, совершенно не пухлые губы, которые так пылко умеют отвечать мне… Как бы по-идиотски это не звучало — Грейс сложно назвать красавицей, но при этом в ней столько обаяния, столько привлекательности, столько манящих чар, в существование которых в нашем мире никто не верил, что я просто не могу отвести от неё глаз, не могу оторвать от неё ладоней, не могу перестать желать её.

Поддавшись резкому внутреннему порыву, я наклонился и стал медленно покрывать бархатную кожу её плеча поцелуями. С одной стороны, не хотелось будить Грейс, но с другой… Мне недостаточно одной ночи. Мне, блять, её недостаточно. И чертовски жаль, что нас окружают люди за стенами и на первом этаже — я хочу, чтобы Грейс кричала и стонала подо мной так, как умеет только она.

— Я и не ожидала иного пробуждения… — через минуту-другую сонно пробормотала она, не открывая глаз, и придвинулась ко мне ещё ближе. Аккуратные, покрытые ранами губы тронула милая улыбка. — Нетерпеливый…

— Продолжай, — тихо ответил я, усмехаясь, и стал дальше целовать уже изящную ключицу. Я почти физически ощущал, как её тело распаляется с каждой секундой в ответ на мои ласки.

— Ненасытный… — пальцы Грейс ласково прошлись по моей груди, ощупывая немного напряженные мышцы. Она всё так же не открывала веки, но улыбалась.

— Так, дальше… — договорив, я захватил зубами бьющуюся жилку на шее, чувствуя, как дыхание Грейс сбилось и её бедро намеренно прижалось к моей во всю восставшей эрекции, словно и не было сумасшедшего секса часами ранее.

— Неугомонный…

Я жадно накрыл ладонями оба полушария мягкой груди с уже затвердевшими розовыми очертаниями сосков и приник к раскрывшемуся в ожидании ротику. Грейс тихо простонала на сжимающий жест в наш поцелуй, а я всё не мог полноценно насладиться её языком и губами — мне всё мало. Всегда мало. И эта нереальная мягкость груди, наливающаяся в моих руках тяжестью…

Я и вправду слишком, блять, ненасытен.