В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

К чёрту эти долгие ласки — я знаю, я уже интуитивно чувствую, как она готова для меня.

Я не дал Грейс как-то прийти в себя и тут же оказался сверху, вдавливая уже полностью разгоряченное тело в простыни. Она крепко обняла меня, неистово целуя, с нежностью впиваясь ноготками в лопатки, из-за чего по моей спине прошлась приятная дрожь. Я резким движением окончательно сорвал одеяло, чтобы видеть каждый миллиметр её гибкой фигуры под собой, одной ладонью схватил расслабленное девичье бедро и направил его к её животу. Грейс распахнула свои горящие голубые глаза и прервала поцелуй, обольстительно закусив губы, когда обнаружила, что её нога согнута и прижата моей рукой.

— Что-нибудь ещё?.. — провоцирующе прошептал я, освобождая её нижнюю закушенную губу и сам захватывая её, и призывно коснулся членом в самом желанном месте. Сумасшедше жарком, приятно скользящем, тесном месте…

— Да… — Грейс обхватила ладонями мою шею, чуть приподнявшись, и горячо выдохнула это в мой рот. То, что она произнесла дальше умоляющим тоном, напрочь снесло мне крышу: — Не останавливайся. Пожалуйста.

Одного её взгляда, до краев наполненного возбуждением, было достаточно — моментально, одним глубоким движением я вошел в неё, всё так же прижимая согнутую в коленке ногу Грейс к её животу и с нескрываемым торжеством наблюдая, как её голова запрокинулась назад, вжимаясь затылком в подушку, а влажные от поцелуя губы приоткрылись в немом крике.

Моя податливая, чувствительная девочка.

Ощущение того, как её внутренние мышцы с силой обхватили пульсирующий член в невероятной узости выбило из меня остатки адекватности и сдержанности — я напрочь позабыл о том, что Грейс пришлось пережить в камере. О том, что хотел дать ей время оправиться, быть бережнее…

Внутри билось лишь ошеломляющее желание оттрахать её так сильно и глубоко, подарить ей такое наслаждение, чтобы ходить потом не смогла…

— Повтори, моя сладкая. Проси меня…

Слова давались с трудом, вырывались из глотки вперемешку с хрипами дикого кайфа, и я вновь двинулся бедрами вперёд, подхватывая момент, когда Грейс изогнулась ко мне навстречу, заключенная в тиски моих ладоней. Одна прижатая к ней нога и мои быстрые толчки давали ей новые неизведанные ощущения проникновения, и с искусанных губ стали срываться далеко не тихие стоны.

— Пожалуйста… — сквозь рваное дыхание подчинилась Грейс, прикрыв глаза и вновь приоткрыв рот.

Я воспользовался этим моментом, развратно обводя языком контур её губ и не останавливая нарастающего темпа, который нас обоих сводил с ума. Её тело отзывалось на каждый рывок и подхватывало дикий ритм, в котором раздавались в тишине влажные, пошлые шлепки.

Восхитительно…

Вновь облизав жаждущие моего поцелуя губы языком, я с силой впился в них, навалившись всем телом на Грейс. Всё было на грани: обостренные чувства, резкие движения в тесном жаре внутри неё, её обжигающие мою спину и плечи пальцы.

— Ещё, Эрик! — её протяжный стон над моим ухом, когда я с яростью перекинулся на шею, кусая кожу, заставил меня пылать. — Пожалуйста, любимый…

Это слово разбилось на осколки, оглушив меня таким звоном, что я просто потерял ориентиры в пространстве. Вся реальность сузилась до стремительно несущегося на нас обоих пика и услышанного «любимый». Я упивался тем, что Грейс назвала меня так — это чёртово слово, первое ласковое слово с желанных уст, выдавшее её с головой, взорвало меня окончательно — в какой-то момент я полностью потерял контроль над собой, настолько быстро и сильно вбиваясь в неё, что не сразу понял, как тело моей малышки в объятиях натянулось струной и рассыпалось на мельчайшие дрожащие частицы самого сильного оргазма. И я не сразу заметил и понял, как, не сдерживая громкий утробный стон, кончил и сам, всё ещё продолжая хаотичные движения и не в силах остановиться.

С её губ срывалось судорожное «Да!» несчетное количество раз, пока я не заставил себя не двигаться, всё ещё пребывая в ней, пока не прошло какое-то время, пока моя ладонь не отпустила её прижатое бедро, и пока я не уткнулся лицом в шею Грейс, благодарно слизывая с кожи соленые капельки пота. Наше дыхание, казалось, больше никогда не восстановится, и я с предельной ясностью осознал, что, несмотря на мои грязные мысли, впервые за всё это время мы не просто занимались незабываемым сексом.

Мы занимались любовью.

***

Вернуться в суровую реальность далось совершенно нелегко. После такой бури эмоций хотелось лишь спать, захватив Грейс обратно в цепкие объятия, но с тяжёлым вздохом через некоторое время мне пришлось встать с нагретой постели. Сквозь опущенные шторы еле-еле пробивались тусклые лучи осеннего солнца. Нашарив рукой на комоде часы, которые оставил вчера после душа, я обнаружил на циферблате половину одиннадцатого утра, а еле слышная возня внизу дала понять, что, похоже, мы с Грейс — единственные, кто всё ещё пребывал в кровати. Интересно, было ли нас слышно утром и ночью?..

Хотя, похер. Только перед одним человеком мне могло быть стыдно в силу его возраста.