В + В

Квартира утром выглядит радостнее. Вечером на неё опускаются тени загадок и человеческих тайн, они тихо бродят по коридорам, любопытственно смотрят на своих владельцев со стен и безмолвно пропадают с первыми лучами солнца, словно их никогда и не существовало. Яркие вещи, светлые предметы, мягкие ковры пробуждаются утром и растворяют воспоминания о пролетевшей ночи. Открытый мир закрытой души.

Я прошла в гостиную и на мгновение остолбенела. Кремовые диваны, расставленные полукругом, светло-коричневые шкафчики с альбомами, фоторамками и дисками, бордовые горшки с цветами в углу, широкий темный телевизор с серебристым проигрывателем под ним и даже шершавый песочно-белый линолеум – всё было выполнено точь-в-точь как в квартире Ники в маленьком городке. Мне снова стало жаль ушедших дней и времени, проведенного там вместе с ней. Я снова почувствовала себя обокраденной, нагой. Когда-то давным-давно я любила каждый миллиметр того места, знала его почти досконально, и вот теперь в меня яростно и грубо швыряют прошлым, чтобы я наконец поняла. Поняла, что оно ушло и ни за что не вернется назад.

Когда в замке повернулся ключ, я обнаружила себя сидящей на полу, поглаживающей линолеум и безучастно глядящей в темное жерло экрана. Ника сбросила одежду, словно опаздывала на концерт обожаемой группы. Её быстрые ноги прошлепали мимо, замолчали и вернулись обратно. Она открыла дверь в гостиную и заметила меня.

– Что с тобой?

– Мне кажется, или я и правда в прошлом? – мой голос звучал где-то в низине.

– Я перетащила гостиную из дома, когда мать с отцом разошлись.

– А почему её?

– Потому, что это было единственное место, где никто не ругался, – ответила она, садясь на край дивана. – Да и потом, мы постоянно тут бесились.

– В твоей комнате мы бесились больше.

– Поверь мне, мы с удовольствием бесились везде, – улыбнулась она.

Я кивнула.

– Как на работе?

– Никак. Все ленятся, – она легла на спину и выдохнула. – Даже мне, глядя на них, стало лень что-либо делать.

– Интересно, – я подползла к ней на коленях, – а я хотела предложила тебе сходить куда-нибудь.

– Куда? – её глаза заблестели.

– Куда угодно. Хоть в кафе, хоть в кино.

– Нет, только не в кафе, – застонала она. – Не хочу как вчера.

– Вообще не хочешь как вчера? – спросила я, всматриваясь в её лицо.

Меня удивила разительная перемена в нас. За несколько часов, за какую-то одну ночь мы скинули старые башмаки, едва целые, хлюпающие в непогоду, уже не спасающие от холода, и обули новые, сверкающие, порхающие. Раньше мне совсем не хотелось ничего делать, я бы провела все выходные в кровати, читая очередной глупый женский роман или пошлый детектив про очкарика-бодибилдера, а в понедельник через «не хочу» поплелась бы на работу, что комом в горле вставала. Наверное, Ника была того же мнения и о своей работе, но сегодня с самого раннего времени уехала в офис, чтобы заставить шестеренки крутиться.

– Только не кафе, – она застенчиво положила ладони на лицо.

– Голодна?

– Я завтракала.

– Там ещё осталась пицца.

– Ты не ела что ли?

– Немного.

– Когда проснулась, вообще подумала, что окажусь сейчас в какой-нибудь помойке на окраине города.

– Каково же было твоё удивление, – хмыкнула я.

– Это и правда странно, – её голос стал тверже, серьезнее.

Она замерла. Её пальцы застыли на весу, едва касаясь лба. Казалось, перед ней пролетала вчерашняя ночь с её удовольствиями и страданиями. Она вздохнула, раскрыв губы, и повернулась на бок.

– Я не хочу, чтобы всё заканчивалось именно так, но ты же знаешь, что рано или поздно ты останешься одна.

– Это неважно. Зачем ты вообще это говоришь?

Ника скосила взгляд.

– Подожди, это что, начало разговора типа «Давай забудем вчера, это была ошибка, у нас нет будущего»? – мне стало страшно на секунду.

– Нет, ты не поняла, – она поднялась на локте. – Я просто хотела напомнить тебе, что наше счастье… оно недолговечно.

– Какое это имеет значение? Ты против того, что случилось вчера? Ты против «нас»?

Она зажмурилась, не зная, что ответить. Я растерялась. Зная о её ситуации со здоровьем, помня, что однажды случится то, что должно, я не хотела думать об этом сейчас. Сейчас, когда она, цветущая, робкая от моего напора, напуганная, милая, сидит передо мной и радует одним лишь существованием. Я поднялась. В груди сжало. Как и вчера, мне захотелось поскорее уйти отсюда, выбросить воспоминания в реку и себя заодно.

– Куда ты? – взволнованно спросила она.

– Я здесь. Просто ответь мне, что ты думаешь.

– Я… боюсь. Боюсь, что всё это исчезнет после того, как я… – она вздохнула. – Боюсь, что ты останешься с этим наедине.

– Как это благородно, – вспылила я, – думать обо мне.

Я направилась к выходу, но задержалась.

– Скажи одно: ты боишься, что у меня есть чувства, а у тебя их нет? Или ты боишься так опуститься в бездну, что ты забудешь Его, чью память ты поклялась хранить вечно?