В вихре времени

И всё-таки, когда Николай открыл дверь в учительскую, еле слышный вздох разочарования вырвался у него из груди. У окна в кожаном кресле сидел Языков и просматривал утреннюю газету. Его Николай не любил больше всех. Чем он ему не нравился? Пожалуй, заносчивостью. Он одевался с таким лоском, что, казалось, кроме одежды его ничего не интересует. Николай подозревал, что даже руку он протягивает неохотно, словно опасаясь испачкаться.

– А, Николай Константинович, доброе утро! Что-то вы рано, перепутали время?

– Доброе утро, Иван Александрович. У меня дело…

Николай неспешно прошёл к шкафу и повесил пальто.

Языков продолжал читать, не надеясь, что Елагин подробно расскажет о своём деле, но тот его удивил. Он подошёл поближе и смущённо произнёс:

– Иван Александрович, вы не поможете с деньгами до зарплаты, а то я поиздержался…

Брови Языкова выгнулись вверх, а газета выпала из рук и, не удержавшись на коленях, упала на пол.

– Одолжить вам денег? А сколько?

Николай замялся.

– Да сколько сможете, я с зарплаты отдам… – ненавидя себя за просительный тон, сказал он.

Языков встал, подошёл к шкафу, достал из плаща бумажник и вынул несколько купюр. Подобной отзывчивости от неприятного ему коллеги Николай не мог предположить.

– Столько хватит, Николай Константинович? – дружеским тоном спросил Иван Александрович.

Его глаза смотрели просто и доброжелательно, а рыжие усы вовсе не топорщились и не вызывали воспоминания о тараканах. Николай вдруг подумал, что толком не знал этого человека, а напридумывал о нём непонятно что… Да и об остальных, возможно, тоже.

– Благодарю, Иван Александрович, – протянул он руку Языкову, – я…

– Просите никому не говорить? Не беспокойтесь, это останется между нами, – улыбнулся преподаватель литературы, отвечая крепким рукопожатием.

Огорошенный Николай отошёл от Языкова, держа в руках деньги. Он словно только окончил гимназию и начал изучать взрослый мир не по книгам, а наяву…

* * *

Прошло два месяца после первой встречи с Машей, и Николай понял – он больше не может врать самому себе, что с ним ничего не случилось. Нет, произошло то, чего он избегал много лет – влюбился, как мальчишка… Хотя мальчишкой он как раз и не влюблялся… В кого? В крестьянских девчонок? Нет, в детстве его больше интересовали пиратские сокровища Флинта или холодная расчётливая месть Эдмона Дантеса.

Теперь Николай насмехался над собой, анализировал новые ощущения, втайне желая заглушить их, но всё кончалось тем, что он задумывался и терял способность чем-либо заниматься.

Когда они были в театре, Маша дала ему свой платок и забыла, и теперь он без конца брал его в руки, вдыхал её аромат… Запах уже давно выветрился, но ему казалось, что он по-прежнему ощущает едва различимый сладковатый привкус её духов.

Было странно чувствовать зависимость от другого человека – от молоденькой девушки, почти девочки, младше его на семь лет. От её улыбки или нахмуренных бровей у него менялось настроение. От её малейшей прихоти хотелось вскочить и мчаться со всех ног, лишь бы она благодарно улыбнулась…

Раньше Елагин с удовольствием осознавал самодостаточность. Его всё устраивало: интересная работа, наука и хорошее материальное положение. Но внезапно это ушло на десятый план, а на первом образовалась томительная неизвестность: "Я-то влюбился, а она? Да и не один же я у неё поклонник… А сколько? – с обжигающей ревностью думал он. – Что я там, безумец, ей говорил? Что изучаю её? Идиот… Разве так говорят женщине? Роман, что ли, почитать, хоть поучиться, как надо ухаживать…»

Николай раздумывал над тем, куда снова пригласить Машу, и уже подошёл к телефонному аппарату, но не успел снять трубку, как телефон весело затренькал.

– Господин Елагин? Вас вызывает мадемуазель Рябушинская. Соединить?

– Конечно, соедините, – вдруг осипшим голосом проговорил он.

– Николай Константинович, здравствуйте. Вы не могли бы мне помочь? – затараторила Мария.

– Здравствуйте, Мария Степановна, я к вашим услугам.

– Мне нужен учебник по истории для старших классов. Я свой отдала, а теперь на Высших курсах он понадобился. У вас не найдётся для меня?

– Конечно, найдётся, – проговорил Николай. Боже, спасибо Тебе, что у него есть этот учебник…

– Тогда, может, мы встретимся, а заодно и погуляем, мне надо походить по магазинам.

Желание погулять по магазинам захватило его, как никогда.

– Конечно, я за вами заеду, вы не против?

– Жду вас, Николай Константинович, – довольно проворковала Мария.

* * *

Учебник, действительно, был нужен. Но ещё больше Маше хотелось убедиться, что она нравится Николаю. Его спокойный нрав и невозмутимый вид сбивал её с толку. А вдруг она влюбилась, а он нет? Надо выяснить…

Она побежала одеваться, на ходу объясняя горничной Лизе, что та должна доложить родителям, куда пошла их дочь. Уже прохладно – можно одеть новое пальто, пошитое французской портнихой, оно так выгодно облегает фигуру. Шляпка и… прошлогодние перчатки. Сегодня надо купить новые… Всё, можно бежать. Звякнул колокольчик – Николай домчался, видно, на ковре-самолёте…