В водоворотах жизни

Хироу сидела в роскошной карете, расслабленная и усталая настолько, что едва не теряла сознание. За эти недели ее силы истощились до предела нервным напряжением и опасностями, недостатком сна, а последние события только усугубили ее состояние. В таком трансе она едва ли могла о чем-то думать. Разве только о том, что будь поумнее, то не очутилась бы здесь.

Обычная осторожность изменила ей, когда она, ссутулившись, сидела на скамье в сторожке и пыталась осмыслить происшедшее. Но она и не чувствовала никакой необходимости остерегаться, потому что считала, что Рэйвен и Эразм… исчезли.

Когда в дверном проеме показались темные силуэты и кто-то окликнул ее, Хироу подумала, что это слуги или соседи, заметившие пожар. Она, полубесчувственная, позволила им усадить себя в карету, но все же запоздало спросила что-то о Ките. Ее бросились уверять, что с ним все в порядке, и только тогда Хироу заподозрила неладное. Но поздно – она уже сидела в карете, явно не Рэйвена – уж слишком роскошным был экипаж, – и дверца была надежно заперта.

Хироу подумала, уж не Эразм ли тут постарался, но ведь он был мертв? Или он бросил своего наставника на погибель в огненной стихии, а сам надеется на наследство? В таком случае он не постесняется разделаться и с ней. Но Хироу хорошо помнила, как огонь гнался за ним буквально по пятам, и не могла поверить в невероятное воскрешение того, кого она называла кузеном.

У Хироу мелькнула мысль, все ли в порядке с Китом и не те ли друиды в черных плащах явились похитить ее. Но даже эта мысль оставила ее безразличной. Она слишком устала теперь, чтобы разбираться во всех этих хитросплетениях, ей дела нет до Рэйвена и его замка, подточившего ее силы. Ей хотелось одного – свернуться калачиком на руках у Кита и остаться там навсегда.

Подумав о любимом человеке, Хироу впала в отчаяние – Рэйвен унес с собой в могилу тайну ее происхождения. Теперь она никогда не узнает, вправду ли ее родители были психически нездоровы и решились сбыть ребенка первому встречному.

Кит, конечно, говорил, что ему все равно, но Хироу хотела знать истину. Она не могла выйти за него замуж, чтобы взвалить на его плечи такую обузу. Кристофер Марчант, образованный джентльмен, заслуживает лучшей доли, зачем связывать его узами брака с женщиной, у которой в роду были сумасшедшие!

Хироу прикрыла веки, пряча нахлынувшие слезы, и глухо застонала. Зачем ей делать его несчастным.

С трудом подавив слезы, Хироу подумала, что судьба хранит ее от соблазна быть рядом с Китом. Если Рэйвен назначил ей жалованье, она сможет сама обустроить свою жизнь. Но пока что Кит оставался единственным, ради кого ей стоило жить.

Хироу пыталась уговорить себя, что должна оставить Кита – так будет лучше, но будущее тогда виделось ей столь же туманным и темным, как и ночной пейзаж за окном кареты, мчавшейся неизвестно куда.

Однако вскоре далеко впереди замелькали огоньки, как видно, довольно большой усадьбы – к таким всегда тянулся Рэйвен. Богатые дворяне вступали с ним в деловые связи, но его никогда не принимали на равных в светских салонах.

Мутная темень долго не позволяла Хироу определить, куда ее привезли. Но когда карета проехала в ворота и свернула к парадному входу, над которым сквозь дымку призрачно сиял ряд окон, Хироу узнала этот фасад – и рассмеялась.

Правда, ей не доводилось прежде заезжать сюда, но Хироу знала, что здание это построено в прошлом веке, в классическом стиле: в четыре этажа, с облицовкой из светлого камня и рядом мраморных колонн, высившихся у парадного входа. Экипаж остановился у лестницы, но Хироу и не думала хвататься за пистолет или бежать. Она только посмотрела, как из дверей вышел лакей и поспешил к их карете.

Открыв дверцу кареты, он поклонился и подал ей руку в перчатке, помогая выйти, – в Рэйвен-Хилл ее встречали совсем иначе, и Хироу снова сдержала смешок. В отличие от ее дома, неухоженного и запущенного, загроможденного коллекциями Рэйвена, усадьба выглядела опрятно, и вышколенные слуги встречали приветливо. Верно, владелец поместья столь богат, что Рэйвену и не снилось.

Отделанное мрамором фойе было ярко освещено, не в пример полутемному замку Рэйвена, но лица слуг были печальны. Лакей подвел ее к мрачному дворецкому, и тот проводил ее в круглый зал с деревянными резными потолками и хорошо вписанной в этот интерьер дверью. Стены были обиты бледным шелком с умело подобранным живописным декором, и от этого помещение казалось объемным и светлым, даже в столь поздний час.