В заливе ветров

— А сегодня партсобрание и первый вопрос — о приеме Потапова в кандидаты в члены партии.

Воронов пожал плечами. Потапов повернулся к ним и твердо сказал:

— Мое заявление о приеме сегодня нельзя обсуждать.

— Почему же? — удивился Кирьянен. — Вот и поговорили бы обо всем…

— От разговоров толку мало. А цыплят по осени считают. Закончим сплав, тогда и поговорим. — Обратившись к Воронову, спросил: — Где Мякелев? В конторе или дома?

Не дождавшись ответа, он вышел. Пусть начальник и секретарь парторганизации поговорят вдвоем. Он лишний. Лишний… Эта мысль больно ударила его. Лишним его теперь считают и в делах сплава!

Выйдя на улицу, он сел на бревна около дровяного сарая и закурил. В ногах чувствовалась тяжесть, во всем теле — усталость и в мыслях — горькая обида. С ним разговаривали, как со злоумышленником.

И как это складывается в жизни! Второй раз он подает заявление о вступлении в партию, и неудачно. В первый раз это было естественно — попал при ранении в чужую часть. А потом начали одолевать сомнения, готов ли он для вступления в партию. Долго он колебался и теперь и все-таки решил: может быть полезным для партии! Пусть он уже в годах, пусть по утрам в ногах хрустит и нужно время, пока они разомнутся, но для общего дела он еще многое может сделать. Не раз он думал: прямой ли дорогой идет он к партии, или были моменты колебания? Пожалуй, был в его жизни один момент, но тогда он был еще юношей. Они с отцом годами мечтали о собственной лошади, о том, как они будут тогда работать: отец станет заготовлять лес, а он будет возчиком. И вот, наконец, они накопили денег, и смогли купить молодую кобылу. Какой это был радостный день! Год спустя в деревне организовался колхоз. Потаповы не колебались, вступать в колхоз или нет, но он тогда сказал, что вступит при условии, если ему оставят кобылу. Над ним долго смеялись. Кобылу, он, конечно, сдал, но стыд за эти слова долго не покидал его.

Потом он стал думать о бригаде. Как отнесутся ребята к этой новости? Хорошо, что новым бригадиром назначен Койвунен — человек с опытом, настоящий сплавщик. Хорошо, что его, Потапова, оставили в бригаде. Он будет помогать Койвунену всем, чем может. Было бы смешно ставить вопрос так, что он, Потапов, будет в стороне, — посмотрим, мол, как вы справитесь. А потом, когда сплав успешно кончится, — в этом Потапов не сомневался, — можно снова подать заявление и попросить коммунистов рассудить, кто прав, кто виноват…

Мысли Потапова снова текли стройно и спокойно. Мало ли что может случиться в жизни! Не впервые же. За полтора года до финской войны было хуже — нашлись люди, которые хотели приписать ему всякую всячину, его чуть не посадили, хотели обвинить во вредительстве. Но ведь обошлось — человек всегда может доказать свою правоту.

Мякелев встретил Потапова в конторе с дружеским участием. Засуетился, предложил стул, вынул из ящика письменного стола книгу приказов, сказал:

— Мы не могли иначе, понимаешь — дело же не наше частное, а государственное… Михаил Матвеевич отвечает за успех сплава. А ты вот…

— Я тоже работаю для государства, значит я государственный человек. Впрочем, не будем об этом, давай приказ, распишусь.

— Ты уже знаешь?

— Да. Воронов сказал.

Мякелев немного растерялся. Ведь он не знал, какой был у Воронова разговор с Потаповым. Раскрыв перед Потаповым книгу приказов, он сказал:

— Я тут думал сделать так. Дадим тебе отпуск недели на две, съездишь к семье…

— Где расписываться? Я поеду обратно на реку.

— Как хочешь, как хочешь! — соболезнующе сказал Мякелев. Но Потапов видел, что он недоволен его решением.

Оставшись вдвоем с Вороновым, Кирьянен поднял глаза на начальника и медленно, немного смущенно заговорил:

— Михаил Матвеевич, я не хочу вмешиваться в твои дела, но должен сказать, что ты поступил неправильно…

— В чем же эта неправильность? — Воронов снисходительно улыбался.

— Да вот хоть с этой плотиной… Если Потапов утверждает, что справится и без нее, надо было подождать… Да и с электростанцией тоже… Мы тут провели производственное совещание. Весь коллектив решил, что строительство электростанции надо продолжать. А ты уже и Мийхкалинена отправляешь…

— Товарищ Кирьянен, — Воронов говорил сухо, спокойно, — ты действительно вмешиваешься в мои дела.

— Я говорю о нашем коллективе, с мнением которого тебе следует считаться.

— Вот что, товарищ Кирьянен, — Воронов встал, чтобы сказать последнее слово и уйти, — я должен тебя огорчить: у тебя еще слишком мал опыт. С этим ты должен согласиться! — Кирьянен утвердительно кивнул головой. — А партийная организация своего слова еще не сказала…

— Вот мы и хотели сегодня все это обсудить…

— Что же вы хотели обсуждать?

— Прием Потапова, дела производства… — Кирьянен открыл папку и посмотрел повестку дня. — Собирались поговорить и о выполнении производственного плана на запани. Докладчик Кюллиев.