В замке и около замка

Ну, а что же городские дамы? В этот день все мужья жаловались друг другу вечером в корчме на подгоревшие обеды, а их супруги желали бы иметь по десять пар глаз и по дюжине языков, чтобы не пропустить ни одной новости. Свадьба была самой главной новостью, и сколько ямок было вытоптано у костела, сколько визитов было нанесено друг другу, прежде чем они успокоились! А что же говорить о других новостях, лежавших перед дамами подобно пряже, которую нужно было сучить и перематывать, — например, болезнь пани, история с Войтехом, отъезд пани и постройка ограды вокруг парка. Им не давали уснуть те узлы, которых они не могли распутать, не находя правильной нити. И таких узлов оказалось немало! Главной загадкой был Эмиль — чей он? А почему ушла Сара? Почему не вернулись гости, почему вдруг господа полюбили этого чудака доктора, почему, зачем и для чего доктор получил от них какие-то бумаги? Наконец, дамам во что бы то ни стало потребовалось разузнать, много ли сорочек, панталон, корсажей и подобных вещей получила Клара в приданое от госпожи, даны ли ей были также серебро и фарфор, были ли сорочки предварительно вышиты, какие у нее будут занавески на окнах, какой столяр сделает им мебель, умеет ли Клара готовить, кто ей будет прислуживать и не поссорится ли она через неделю с мужем. Эти вопросы стояли у всех на очереди дня, но, увы, они оставались без ответа. Конечно, доктор все это знал и мог снять с их души камень; не одна из дамочек старалась что-нибудь у него выведать, готовая за новость дать вырвать себе передний зуб, но с доктором было бесполезно разговаривать. «Это настоящий грубиян», — снова принялись они без зазрения совести честить его, ибо холера была уже позади.

В одно прекрасное утро перед замком остановилась удобная дорожная карета; в одной из комнат у окна стояла пани в дорожном костюме, устремив грустный взгляд вдаль. Рядом с ней стоял с хмурым выражением на лице доктор.

— Доктор, увижу ли я все это когда-нибудь? Встретимся ли мы снова?

— Если вы будете так же продолжать, как начали, то я твердо верю в это. И, — прибавил он, — заранее радуюсь.

— Значит, вы довольны мною?

— Совершенно.

Вошел Франц и объявил, что карета подана.

— Тогда с богом, до свидания! — сказала пани, подавая доктору руку. Тот горячо поцеловал ее, а когда поднял голову, увидел на глазах ее слезы.

У кареты перед замком собралась добрая половина всех его обитателей. Пан отдавал последние распоряжения управляющему, рядом стоял грустный Калина.

Клара, роняя слезы, держалась за руки матери, Войтех с Жоли на руках тоже плакал, а Эмиль, не менее грустный, утешал его, обещая писать другу письма.

Выйдя из замка, пани приветливо всем кивнула, Кларинку поцеловала в лоб, Войтеха тоже, а Жоли погладила, промолвив:

— Люби его, Войтех, будь послушным и учись хорошенько.

Потом доктор помог ей подняться в карету, она еще раз взглянула на него и опустилась на мягкие подушки.

Через минуту рядом с ней уселись пан Скочдополе с Эмилем, слуги заняли свои места, и вместе с певчими птицами господа покинули осенний край, ища неба более голубого и солнца более теплого...

«Сколько еще таких душ, как ты, стонет в тенетах тщеславия, суеты и предрассудков, не имея сил стряхнуть их с себя!» — подумал доктор, провожая взглядом отъезжающих.

— Вы в самом деле надеетесь, доктор, что она поправится, что это путешествие пойдет ей на пользу? — спросил Калина.

— Надеюсь. У нее хорошее сердце и добрые намерения, — ответил доктор больше на свои мысли, чем на вопрос Калины, и, взяв Войтеха за руку, повернул его к замку со словами:

— А теперь за учение, если хочешь стать доктором!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Писатель и читатель

Ч. Что же вы сделали — ведь у этой повести нет конца!

П. Простите, не я так сделал, а люди; я только описал то, что было. История еще не кончилась, а я не звездочет, чтобы заранее предугадать ее конец. Больше не могу сказать вам ничего.

Ч. Неужели все это произошло в действительности?

П. Произошло.

Ч. А где?

П. В одном месте.

Ч. Гм! А что, господа Скочдополе вернулись из Италии?

П. Вернулись. Живут до сих пор и хорошо себя чувствуют.

Ч. А пани выздоровела?

П. И телом и душой.

Ч. А кто был Эмиль?

П. Сирота, каких тысячи на свете, только не все находят такого доброго отца и становятся наследниками.

Ч. Гм! А что стало с Войтехом?

П. Учится, и надеемся, что станет доктором.

Ч. А доктор?

П. Как и всегда, ходит в замок, радуется, что в местечке есть теперь приют и больница, надеется, что со временем будет еще что-нибудь. Второе и третье сословия боготворят его, а дамочки из первого сословия до сих пор называют грубияном, потому что, кроме владелицы замка, он никому не целует ручку.

Ч. А Клара?

П. Она не поссорилась со своим мужем ни через неделю, ни через две, хорошо готовит; у них были уже крестины, и городские дамы до тех пор не знали, что пожаловала ребенку госпожа, пока не проговорилась об этом бабка-повитуха.

Ч. А что же Сара?