В защиту еды. Манифест едока

Когда человек пишет в анкете, что в какой-то из дней он съел морковь, организаторы тестирования, используя базу данных Министерства сельского хозяйства США, выясняют, сколько кальция или бета-каротина содержится в этом овоще. Но подобные таблицы не отличаются точностью и надежностью, поскольку морковь бывает разная, плоды выращиваются на разных почвах, причем иногда с применением принципов органического сельского хозяйства, а иногда – традиционного, к тому же морковь может быть свежей или вареной. Для того чтобы быть специалистом по питанию, нужно, судя по всему, во главу угла ставить веру, а не знание. В этом я лишний раз убедился во время разговора с Нестле.

Она продолжила: «Люди неосознанно преуменьшают объем той еды, которую, как им кажется, исследователь считает вредной, либо преувеличивают объем той, которая, по их мнению, расценивается как полезная? Скорее всего, верно и то и другое. Мы не знаем точно. Сбор достоверных сведений – очень важная задача, и справляются с ней не все и не всегда».

Эпидемиологам, которые составляют подобные опросники, конечно, известно, что собрать точную информацию они не помогают. Некоторые из этих специалистов, такие как, например, Уолтер Уиллетт, стремятся устранить этот недостаток и предлагают использовать «поправку на энергетическую ценность», которая позволяет учесть, что испытуемые всегда указывают неверное количество потребленных ими калорий. Кроме того, ученые придумывают сложные алгоритмы вычисления и корректировки неточностей, выявляемых при анализе ответов на вопросы о продуктах, съеденных за отдельно взятый 24-часовой период.

Мне довелось познакомиться и пообщаться с выдающимся эпидемиологом Глэдис Блок. Именно она разрабатывала опросник, которой лег в основу анкеты Women’s Health Initiative. Мы встретились с ней в Калифорнийском университете в Беркли, где Глэдис занимает должность профессора. Глэдис на удивление хорошо осознает слабые места своей сферы деятельности и не скрывает этого. Говоря о самом опроснике, а также о различных формулах и алгоритмах, применяющихся для внесения тех или иных корректив в базу полученных ответов, Глэдис сказала: «Это трудно не назвать беспорядком. Если энергия [то есть количество калорий, которое, судя по ответам, потребляли опрошенные] на нуле, значит, и питательных веществ тоже нет. Делая поправку на количество калорий, нужно ли при этом делать поправку на… – Блок сделала паузу и, вздохнув, сказала: – В общем, это сплошной хаос».

По мнению Глэдис, проблема не в самих опросниках, а в неумении правильно интерпретировать ответы. «Их истинное предназначение – распределить людей по разным категориям…» в зависимости от среднего количества съедаемых ими фруктов и овощей и общего числа потребляемых калорий. «Если кто-то пишет, что получает 500 ккал в сутки, это явно неправда, но из этого все же можно сделать вывод, что респондент в целом потребляет меньше калорий, чем остальные. Зачастую люди слишком сильно переживают по поводу точности того, что пишут».

Я не ожидал услышать это от эпидемиолога. Глэдис сказала и еще кое-что очень любопытное: «Литературе, в которой объединены такие темы, как эпидемиология и питание, я больше не доверяю. Отношусь к таким источникам скептически».

Глава 10. Потомки нутриционизма

Итак, к чему же все это нас привело? К тому, что современные люди настолько запутались в вопросах питания, как ни один из представителей предыдущих поколений. Таково мое заключение как обычного человека, не являющегося ученым. Между тем путаницу, порожденную строгими стандартами и правилами, отметили психологи. Пол Роузин, психолог из Пенсильванского университета, составил, пожалуй, самый необычный перечень вопросов о питании, которые когда-либо могли быть предложены американцам. Полученные им ответы служат ярким свидетельством той растерянности, в которой пребываем мы все, стремясь хоть как-то разобраться в вопросах питания. Например, Роузин выяснил, что почти 50 % американцев убеждены, что если съедать небольшие порции высококалорийных продуктов, то объем потребляемых калорий будет выше, чем если есть большие порции низкокалорийных продуктов. Примерно треть из нас уверены, что диета, требующая полностью отказаться от жиров – то есть тех самых питательных веществ, которые, как вы помните, необходимы организму для выживания, – полезнее, чем диета, позволяющая даже совсем немного жира. В ходе одного из экспериментов Роузин предлагал группе американцев словосочетание «шоколадный кекс» и записывал, с чем оно у них ассоциировалось. Чаще всего звучал ответ: «С чувством вины». Если вас это не удивляет, то вот вам еще один факт: французы, отвечая на тот же самый вопрос, произносили слово «праздник». Думаю, Пола Роузина можно считать психоаналитиком в сфере нутриционизма.