В защиту марксизма

Во-первых, совершенно неверно сказать, что я, или какой-либо другой член оппозиции отрицает марксистскую теорию о государстве. Мы не согласны с вашей интерпретацией и применением марксистской теории о государстве; но все мы начинаем наш анализ с предпосылки, среди других факторов, марксистской теории государства. С каких пор один человек получил единоличное право безошибочной интерпретации? Все члены оппозиции не согласны с вашим применением этой теории к роли России в нынешней войне; некоторые из нас (например Картер и я) идут дальше и говорят, что применение этой теории ко всей проблеме пролетарской диктатуры нуждается прояснения. Но ни один из нас не отрицает самой теории (хотя что касается меня, то я принимаю ее как гипотезу, не как божественные скрижали). Как вы полагаете, что еще, кроме этой теории, побудило меня назвать мой подвал в газете «Их правительство»; и выбрал я это имя еще до вступления в Четвертый Интернационал.

Но теория о государстве вовсе не является «основой» политики в том именно смысле, который я описал. Если она фундаментальна, то в следующем смысле: довольно успешно показано, что ни одна другая гипотеза не позволяет нам последовательно прийти к выводам, оформленным в параграфах нашей программы (отрицание парламентаризма, отношение к империалистической войне, диктатура пролетариата, и т.д.); в то же время другие теории о государстве ведут к иным (ложным) выводам в отношении необходимых мер для достижения социализма. Итак, кажется, что согласие с нашей основной программой логично связано с согласием с марксистской теорией о государстве, хотя это может быть неясным для каждого человека в тот или другой момент. Но все же, что касается политики, то программа и из нее выходящие эмпирические выводы являются основными по отношению к теории о государстве, а вовсе не то, что теория фундаментальна по отношению к программе.

Но нет никакого смысла, в каком диалектика (даже если бы она и не была научно бессмысленной) фундаментальна в политике. Мнение о диалектике связано с политикой не больше, чем мнение о не-Эвклидовой геометрии или о теории относительности. Утверждая, что она фундаментальна, вы с вашей стороны, а Истман со своей, поддаетесь той же самой губительной иллюзии, о которой я писал в начале этого раздела.

Вы ошибаетесь, товарищ Троцкий. Оппозицию заботят фундаментальные вопросы, но единственно политически фундаментальные. Наши политически фундаментальные вопросы выражены в большей части в программе Интернационала и партии. Мы предлагаем изменить одну часть этой программы, так же как в прошлом мы изменяли другие части; но мы предлагаем эту ревизию именно с точки зрения основных и фундаментальных положений нашей программы: центральной цели мирового социализма и решающих методов, которые мы все считаем необходимыми для ее достижения.

Товарищ Троцкий, вы усвоили себе слишком много от Гегеля: его монолитность, его тоталитарное видение вселенной глыбы, где каждая молекула связана с остальными, где все взаимосвязано со всем, где уничтожение одной пылинки означает уничтожение Всего. Я восстаю против тоталитаризма в философии в такой же степени, как и против тоталитаризма в государстве или в партии.

Неправда, что мы отрицаем марксистскую социологию; неправда, что я отрицаю основы своим отрицанием диалектики. Вдвойне неверно, когда вы пытаетесь подкрепить свои шаткие рассуждения об «основах» с помощью выдуманного рассказа, будто в связи с событиями начавшейся войны оппозиция занимала чисто эпизодические позиции, виляющие и изменяющиеся в зависимости от преходящих новостей — что «цели в Финляндии» были оторваны от «нашей позиции в Польше», и так далее. Не мы, а вы, товарищ Троцкий, а еще более грубо, Кэннон, с самого начала войны путали партию и читателей нашей прессы; вы сами, вереницей собственных поворотов и зигзагов показали бессилие своей доктрины перед лицом событий. Любой читатель газеты "Appeal" знает, что это так. Со своей стороны, мы вскоре после развязки войны ясно увидели ее природу и какую роль занимает в ней Россия, мы последовательно анализировали события в свете цельной стратегической ориентации, которую мы называем стратегией третьего лагеря и которая, в свою очередь, основана на наших фундаментальных целях. Мы не делали «принципиального» различия между Польшей, Прибалтикой, Финляндией; а вы, с Кэннонами и Голдманами это делали, каждую неделю выпуская в свет противоречивые оценки и директивы. Вы не можете этого избежать, потому что ваша коренная ориентация, защита сталинистского государства и его армии, находится в прямом противоречии с основными задачами нашего движения, и сейчас вы пытаетесь совершить невозможное — охватить обе задачи вместе.

Ваше обращение к «основам» имеет совершенно такой же характер, как и ваша статья о диалектике: пустить пыль в глаза, отвести внимание от политических вопросов.

Безличие науки