В земле чужой

— Не скажи. Вонег, конечно, поболтать любит, и байки у него забавные, но по нему всегда видно, когда он правду говорит, а когда — нет.

— Так ли это плохо? Репутация человека, не умеющего врать, иногда может выручить.

— До беды неумение врать доведёт намного быстрее и надежнее, — со знанием дела возразила девушка. — Слишком честные люди долго не живут. Как Доман Лютович, отец Дарины, погиб, знаешь?

— Слышал без подробностей, что его Строковы убили.

— Он мало того, что доверился не тем — он, можно сказать, сам в ловушку поперся. Потому что слово нарушить не захотел. В результате сам погиб, дружину свою на смерть привел и дочь сиротой оставил, — тихо, предварительно оглядевшись, не подслушивает ли кто, заявила Лада. — Я не спорю — славы он по себе оставил столько, что правнукам хватит. Только стоило ли оно того?

— Крамольная мысль, не находишь?

По местным меркам — чуть ли не ересь. Общество недалеко ушло от родоплеменного строя, отдельная личность не воспринимается в качестве самостоятельной единицы, она рассматривается только в рамках рода. С точки зрения подавляющего большинства, отец Дарины поступил абсолютно правильно, сохранив родовую честь. То, что он погиб, несущественно — у него осталась куча родственников, которые позаботятся о дочери, имуществе, уплатят долги, отомстят кровникам. Зато полученная в результате воинского подвига слава ещё долгие годы позволит оставаться в элите, конкуренты не посмеют оспаривать полученное ценой крови право находиться на вершине иерархии. Выгодный размен, по мнению большинства, поэтому на него охотно идут.

Белых, похоже, считают иначе. Может, тем и объясняется их сомнительная репутация, что для них слава не важнее жизни?

— Ты уверена, что Доман проиграл? — видя, что Лада не собирается отвечать, задал я провокационный вопрос. — В глобальном смысле.

Кузина несколько секунд пристально вглядывалась мне в лицо, затем недовольно поджала губы, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Воздух, выходящий из легких, закружился белесой пеленой перед её грудью, после чего рассеялся вокруг, окружив нас невидимой тонюсенькой пленкой. Плёнку я не видел, только чувствовал. Неожиданно. В смысле, неожиданнен и факт того, что Лада способна оперировать Воздухом на приличном уровне, и поступок, являющийся грубым нарушением этикета. Нельзя в гостях ставить защиту от прослушки.

— Как он мог выиграть, если жизнь потерял?

— Мы не знаем, чем он руководствовался, принимая решение. Возможно, счел риск приемлемым. Да, ошибся, с кем не бывает, но если бы выиграл, то здорово бы внутри рода поднялся. Ведь кем он был? Третий сын, ветвь побочная. Наследства большого не досталось, талантов при рождении, насколько мне известно, боги не отсыпали. Вот и получается, что выбора у него, кроме как рисковать, не нашлось, он был вынужден добывать воинскую славу и богатство. Не получилось. Тем не менее, даже так — его помнят, уважают, его дочери позволяют несколько больше, чем остальным девицам из Хвостовых.

— Тебя послушать, так он правильно сделал, что погиб.

— Нет, — невольно усмехнулся я. — Вовсе нет. Всего лишь хочу сказать, что в мире мы живём непростом. Избегай однозначных оценок.

— Как старик заговорил, — скривилась сестрица. — Не зря у бабушки в чести.

Тем не менее, она призадумалась. Лада вообще очень умна, вдобавок, правильное воспитание получила, то есть привыкла пользоваться мозгами и сходу чужую точку зрения не отвергает. Особенно когда спорную мысль высказывает человек, успевший набрать в её глазах авторитета.

— Дедушка передал, он попробует выяснить, кто на вас напал, — словно о чём-то несущественном, отвлеченно сообщила Лада. — Особо ни на что не рассчитывай — для таких дел обычно используют чужаков, находников чудских.

— Спасибо.

Кузина ещё немного помолчала, потом встряхнулась и снова приняла вид наивной девочки-ромашки.

— А вообще, я пока сюда шла, столько всего слышала! Зависть-зависть-зависть! Не все, — она хихикнула и поиграла бровками, — Дарина с Пожегой восхищаются и друг на дружку поглядывают подозрительно. Те из детских, кто рядом с ними крутятся, зубками-то скрипят. Не нравится им, что какой-то пришелец себе славы набрал.

— Если только детские, то не страшно. Надолго их не хватит.

— Ну-ну.

На самом деле Лада права, и отмахиваться от её предупреждений я не собирался. Опоясанные, особенно молодые, ревнивы к чужим успехам. Человеческую зависть нельзя недооценивать, она толкает людей на совершенно безумные поступки. К тому, что негатив исходит со стороны молодёжи, тоже следует отнестись серьёзно — возможность нагадить они при желании найдут. И сами по себе найдут, и к старшим влиятельным родственникам подойдут с подходящим предлогом.