В жизни и спорте

Мне показалось, что он выучил эти слова специально для нас.

Дэвид Шэппард, сталкиваясь с кем-нибудь из нас, немедленно начинал

насвистывать что-нибудь из Чайковского, Глинки, Рахманинова. Нельзя было удержаться

от улыбки: знакомые мелодии звучали в ритме американской музыки модерн.

Когда Николай Саксонов подходил на тренировке к штанге и, вздохнув, брался за

гриф, сидевшие вблизи зрители могли заметить глубокие шрамы у него на руках. Это

следы пулемётной очереди — самого тяжёлого из четырёх его ранений.

Это поражало каждого, кто видел Саксонова впервые. Когда-то это поразило и нас.

Но потом мы привыкли.

Однажды на тренировке шрамы на руках Саксонова увидел молодой немецкий

спортсмен Шаттнер. На его лице мгновенно отразилась целая гамма сложных чувств:

смущение, боль, стыд, сочувствие. Потом он нерешительно подошёл к Саксонову и

осторожно потрогал рукой его шрамы.

— Это ужасно. Войны не будет, — тихо промолвил Шаттнер.

Мне не раз приходилось спорить с разными людьми по поводу тактики в тяжёлой

атлетике. "Задача штангиста — поднять максимальный для него вес", — говорил кое-кто.

Следует, стало быть, думать о физической подготовке, режиме, об овладении

техническими приёмами, какими-то секретами высшего мастерства. При чём же здесь

тактика?

Но вот взять хотя бы вопрос о составе команды. От каждой страны в команде могло

выступать не более семи участников. Но это вовсе не означало, что команда обязана

выставлять по одному участнику в каждой весовой категории. Она могла быть

представлена в одних весовых категориях двумя штангистами, а в других не выставить ни

одного.

Надо ли напоминать о том, как важно в таких условиях правильно расставить силы?

Ведь сильнейшая команда определяется по сумме набранных штангистами очков. Если вы

не располагаете сильными атлетами лёгкого веса, то выгоднее в этой категории совсем не

выступать. Зато, если у вас есть хорошие средневесы, лучше выставить в этой категории

двух человек.

Но бывает и другое: известно, что в определённой категории противник

рассчитывает набрать побольше очков. Значит, именно здесь надо дать ему бой, оттеснить

на низшие места. Представляете, какую огромную ответственность берёт на себя

тренерский совет команды? А как учесть возможности противника? В Стокгольм

приехали десять американских штангистов. Но на помост выйдут только семь. Кто же

именно?

Как сообщает пресса, результаты египетских атлетов в этом году очень

посредственные. А может быть, это тактический ход?

Каковы особенности техники будущих соперников, их стиль, "почерк", сильные

стороны и уязвимые места? Нё случайно американские атлеты приходили на тренировки с

портативными кинокамерами и снимали на пленку всё, что их интересовало. У нас тогда

это ещё не практиковалось.

Напряжённая тактическая борьба, от которой во многом зависел исход чемпионата,

началась ещё задолго до того, как первый участник вышел на помост.

Мы ещё и ещё раз взвешивали все обстоятельства и наконец решили: в лёгком весе

будет выступать Иван Удодов, в полусреднем — Юрий Дуганов, а в среднем — Аркадий

Воробьёв и Трофим Ломакин. В такой расстановке были свои преимущества.

Собственно, настоящей борьбы у Удодова не было: иранец Намдью не приехал, а

египтянин Махгуб не мог оказать ему серьёзного сопротивления, и никто не сомневался в

победе советского атлета. Нужно было только осторожно распределить свои силы. Иван

Удодов сделал это превосходно. Непринуждённость, восторженное лицо на помосте,

отличное мастерство, артистичность выполнения движений и на этот раз покорили

зрителей. Удодов повторил олимпийское достижение — 315 кг. И, безусловно, сделал бы

больше, если рядом был бы Намдью: без него Ивану не хватало азарта и спортивной

злости.

Удодов своеобразный атлет. Вот что удивительно: он никогда не мог достаточно

чётко объяснить не только другим, но даже и себе, как достигает высоких результатов.

Это был тот редкий случай в спорте, когда у спортсмена почти отсутствует аналитический

подход к овладению мастерством, а всё, что он делает, происходит интуитивно. Удодов

обладал совершенно особым даром безошибочно чувствовать, что можно и чего нельзя

допускать на тренировке и на соревнованиях.

Зрители бурно приветствовали первую победу. Мы ждали, что нашему атлету

вручат золотую медаль и исполнят Гимн Советского Союза — это традиция. Но вместо

гимна почему-то зазвучал туш. Руководитель нашей делегации подал протест. Ответ был

более чем странный: кроме советской делегации, никто не привёз пластинок с записью

гимнов. С протестом выступили и представители других стран. Выяснилось, что у всех

делегаций такие пластинки были. Бьёрклунд, может быть, и не по своей вине, однако,

оказался причастен к этому, по оценке местной прессы, "грязному делу".

На следующий день гимны в честь победителей уже исполнялись. Бьёрклунд

смущённо оправдывался:

— Простите, здесь далеко не я хозяин...

"Первая ласточка — вестница победы", — говорили мы. Удодов должен был

принести нам удачу, как и в Хельсинки.

"Что делает перед выходом на помост чемпион мира!" — под таким