Ваал. Неисповедимый путь

Джон шагнул вперед, и Рамона увидела, как сквозь пелену опьянения в его глазах мерцает красный огонь.

— Нет. Ты знаешь, почему я так поступаю...

— Значит, ты хочешь сделать его таким же, как ты! — завизжал Джон. — Значит, ты хочешь высыпать все это... это дерьмо ему на голову! Я тебе не позволю, клянусь Господом! Я не дам его тебе!

— Билл видел часть сущности Вилла Букера, оставшуюся после его смерти, Джон. Зови это привидением, духом, даже душой. Но он видел это в подвале, и он должен понять, что ждет его впереди...

— Нет! — Джон отшатнулся назад и заслонил своим телом дверь. — Я не позволю, чтобы его поглотила ересь! Я согласился терпеть ее от тебя, но я не позволю, НЕ ПОЗВОЛЮ вмешивать в это мою кровь!

— Твою кровь? — тихо переспросила Рамона. — Но он и моя кровь. В нем есть и от тебя, и от меня, но в нем сильна кровь чокто, Джон. Билли — следующее звено в цепи, неужели ты не видишь? Он несет этот дар...

Джон прижал ладони к ушам.

— Зло-зло-зло-зло-зло-зло-зло...

При виде жалкого пьяного мужчины, закрывающего собой дверь дома в надежде воспрепятствовать уходу сына, у Рамоны из глаз потекли слезы.

— Это не зло, Джон. И никогда им не было.

— Ты говоришь мне, что смерть не зло? Это твоя жизнь, Мона! Но не моя и не мальчика! И в ней всегда будут смерть, призраки и демоны! — Он потряс головой, чтобы стоящий в ней шум хоть немного улегся. — О Господи, пошли прощение ее душе! Пошли прощение моей душе за то, что я внемлю ее лжи!

В этот момент в золотом круге, очерченном лампой, появился Билли, одетый в джинсы и полосатую куртку. В руках он держал бумажный пакет с вещами.

— Пошли, Билли. — Джон потянулся к сыну. — Пошли покажем ей, что такое мужская дружба.

— Мама... говорит, что я должен ехать. Она говорит, что мне надо учиться.

— Нет. Она ошибается. Хочешь знать, чему она будет тебя учить? Чепухе о духах и смерти. Ты послушный, богобоязненный мальчик, и тебе не следует даже думать о таких вещах.

— Я не хотел видеть Вилла Букера, папа. Но он ждал меня в том подвале и нуждался в моей помощи.

Билли показал отцу кусочек угля, лежащий на его ладони.

— Что это? Откуда?

— Я не знаю, но я... я думаю, теперь Вилл хочет помочь мне. Я думаю, он посылает мне это, чтобы я знал, что... был прав, когда спустился в подвал, и что если что-то темное и страшное, то это еще не значит, что оно злое...

Из груди Джона вырвался стон.

— Отравлен, — прошептал он, глядя на уголь. — Яд в крови. В крови! Боже милостивый, порази меня на месте, если я не был хорошим отцом...

— Прекрати! — резко оборвала его Рамона.

Внезапно Билли бросил бумажный пакет с вещами, пробежал через комнату и вцепился в ногу отца. Сквозь рыдания мальчик простонал:

— Я буду хорошим, папа, я буду хорошим, я буду...

Джона передернуло — от эмоций или от отвращения, Рамона не знала, — он схватил Билли за шиворот и подтолкнул к матери.

— В ТАКОМ СЛУЧАЕ ЗАБИРАЙ ЕГО! - крикнул он и швырнул на пол ключи от автомобиля. — Уходите оба! Убирайтесь из моего...

Его голос надломился, и из горла вырвалось ужасное рыдание. Билли заплаканными глазами смотрел на отца, и тот закрылся ладонью от этого взгляда.

— ...дома, — прошептал Джон.

Он, шатаясь, прошел по комнате и упал на стул у камина. Его лицо освещали лучи восходящего солнца.

— Я не смог это сделать, Господи, — тихо произнес он, прижав ладони к лицу и закрыв глаза. — Я не смог прогнать из них тьму...

Затем он умолк, и в комнате послышалось его громкое дыхание.

— Сходи за вещами, — сказала Рамона Билли и прошла в спальню, чтобы надеть носки, туфли и взять дорожную сумку. Она может вести машину и в халате, а переоденется потом. Сейчас ей хотелось поскорее уехать с Билли из этого дома. В кухне Рамона взяла из тайника несколько долларов и пятьдесят центов мелочью, а также глиняный кувшин в форме яблока, сделанный для них Ребеккой. Затем она вернулась в переднюю и подобрала ключи от машины. Билли опухшими от слез глазами стоял около отца. Он осторожно коснулся руки Джона, но тот только что-то простонал в своем мучительном пьяном сне.

— Иди в машину, — сказала Рамона. — Я сейчас подойду.

Когда Билли вышел, Рамона пригладила грязные, торчащие в разные стороны рыжеватые кудри мужа и заметила, что морщины на его лице стали еще глубже. Тыльной стороной ладони она вытерла глаза и принесла из спальни покрывало. Рамона накрыла Джона и понаблюдала за тем, как он свернулся клубком. И тихо застонал во сие. Она повернулась и вышла из дома.

4. Гончарная глина

17