Ваал. Неисповедимый путь

Мальчик пулей выскочил из кухни, чтобы побыстрее оказаться в мастерской с ее необузданными красками и формами. Рамона села за кухонный стол с чашкой чая, и Ребекка тихо проговорила:

— Я хочу услышать все, пока мальчик не вернулся.

Рамона уже не могла сдерживать рыдания; она крепилась при Билли, но теперь силы оставили ее. Она дрожала и всхлипывала, а мать гладила ее по шее и плечам, стараясь спять напряжение. Рамона начала с трагедии Букеров и закончила событиями сегодняшнего утра.

— Ты бы слышала... что говорил сегодня Джон... при Билли...

Старуха прикурила от длинной спички и выпустила клуб голубого дыма.

— А чего ты ждала? — спросила она. — Что Джон отпустит тебя с наилучшими пожеланиями? Нет, он не видит Зло в тебе или в Билли, он просто перестал понимать, что плохо, а что хорошо. Все, чего он боится, или то, что заставляет его думать, кажется ему черным, как адская кочерга. Проклятие, девочка!

Я знала, что все так получится... я, наверное, болтаю, как любая другая бабка, да?

— Мне все равно, что делает Джон. Я беспокоюсь за Билли.

— О нет! — Ребекка покачала головой. — Не говори так. В нашей семье и без тебя слишком много мучеников. Итак, ты пошла на проповедь Фальконера и подумала, что это ОН, верно?

— Да, — кивнула Рамона, — я знаю, что это он.

— Откуда ты это знаешь?

— Если бы я могла объяснить, тебе пришлось бы признать, что ты меня совсем не знаешь. Как я жалею, что пошла туда! Какая же я дура!

— Что сделано, то сделано, — блеснула глазами Ребекка. — Ты разговаривала с Билли?

— Нет.

— Почему?

— Я... я думала, что еще слишком рано. И я не знаю, как он это воспримет. Прошлой ночью... нечто — Билли думал, что это его отец — пришло за ним и отвело на дорогу, где его чуть не раздавил грузовик.

Ребекка нахмурилась и мрачно кивнула.

— Оно уже вышло на него. Билли может обладать способностью видеть, но не обладает способностью понимать увиденное или способностью помогать. В нашей семье полно как хороших, так и червивых плодов. Были, конечно, и те, кто не в счет, вроде твоего прадяди Николя К. Хэнкока, ставшего королем мошенников, торгующих духами, которого пристрелили за жульничество во время игры в покер. Потом твоя прапрабабушка Руби Стиил, основавшая в Вашингтоне организацию по изучению загробной жизни. Я говорю тебе это вот к чему: если Билли лишен способности помогать, то и видеть ему совершенно незачем. Если он не сумеет двигаться вперед, он двинется назад. Для этого в нем достаточно крови белых людей, Рамона.

— Я думаю, он научится помогать. Он уже помог.

— Ты хочешь, чтобы он вступил на Неисповедимый Путь?

— Я хочу, чтобы мой сын продолжил его, поскольку он уже начал там, в подвале.

— Может быть. Но ты знаешь о Пути, так же как и я: если Билли недостаточно силен, если у него нет врожденной способности понимать тайный смысл событий, ритуал может повредить ему. Мне было пятнадцать, когда отец провел со мной этот обряд; тебе — шестнадцать. А мальчику всего десять. Только один человек вступил на Путь в таком раннем возрасте: Томас К. Коди, живший в начале девятнадцатого века. Интересный человек. Говорят, что наш Старый Враг настолько ненавидел его, что поднял его труп из могилы и бродил в его обличье с ножом в одной руке и топором в другой. Томас и эта штука боролись на краю утеса в течение двух дней, пока не свалились вниз.

— Ты веришь в это?

— Я верю, что Томас был очень силен. Я верю, что Враг показал нам еще не все свои трюки. Изменение образов — только часть их.

— Тогда тем более важно, чтобы Билли начал свой Путь сейчас, — сказала Рамона. — Я хочу объяснить ему, что собиралось убить его прошлой ночью.

— Если он не готов, ритуал повредит ему. Ты ведь знаешь это, не так ли?

—Да.

Входная дверь распахнулась, и в кухню ворвался Билли с вымазанным глиной лицом. В руках он держал довольно большую сосновую шишку, надеясь, что она понравится бабушке.

— Да, здоровенная шишка. — Ребекка положила подарок на стол и посмотрела на Билли. — Как ты смотришь на то, чтобы погостить у меня несколько дней?

— Нормально. Но мы вернемся к папе?

— Да, — утвердительно кивнула Рамона. — Конечно.

— Ты видел мою новую заготовку? — спросила Ребекка. — Это будет высокая ваза.

— Да. Я видел. Думаю, она должна быть... — Он задумался. — Красной. Темно-красной, как кровь чокто.

Ребекка согласно кивнула.

— Да, — произнесла она, и глаза ее странно блеснули, — я об этом не догадалась.

18

Билли разбудила бабушка. Она стояла рядом с его кроватью, держа в руках лампу. Через открытое окно в комнату доносился похожий на звук циркулярной пилы стрекот цикады, сидящей в траве, то затихающий, то снова усиливающийся в полночной тиши. Билли показалось, что он чувствует запах дыма.

— Одевайся, — сказала Ребекка и, держа в руке лампу, шагнула к стулу, на спинке которого висела одежда мальчика. В кармане джинсов лежал кусок угля, который она внимательно осмотрела, когда Билли показал ей его; вечером Ребекка покрыла его шеллаком, чтобы он не рвал карманы и не мог порезать Билли пальцы своими острыми гранями.

Мальчик протер глаза.

— Сколько сейчас времени?