Вагнер – в пламени войны

«Ага, разряжайтесь, – думаю. – И сколько здесь стоять на дороге? Пока в нас не прилетит от хохлов?» Хотя хохлы сегодня ведут себя тихо. Еще вчера навряд ли «Урал» стоял бы на дороге, а сегодня стоим. Странно показалось все это. Оказалось, что колесо пробито. Снова хлопает дверь кабины, кто-то ходит снаружи – видимо, водитель начинает с кем-то менять колесо. Вот прямо так, на дороге стоит «Урал», набитый людьми. И ты возьми да ударь из арты по нему, и если даже не в цель, то раненых будет куча.

– Кто желает вылезти, вылезайте, – слышим голос водителя. – Время есть еще, минут десять.

Первые, кто были ближе к краю кузова, повыпрыгивали из него, и я начал продвигаться к борту. Лучше снова потом залезть в кузов и обрести место лучше, чем так стоять. И потом, разрядить автомат нужно все же, хотя с этим я был внутренне не согласен. Выпрыгнул из кузова, отошел к обочине, отстегнув от автомата магазин и сунув его в разгрузку, снял АК с предохранителя, упер приклад автомата в правое бедро, отвел затвор – патрон вылетел из патронника куда-то вправо, в сторону, резко отпустил затворную раму, сделал контрольный спуск и поставил на предохранитель. Еще раз повторил такую комбинацию, чтобы быть уверенным во всем. Всегда так делал по два раза, чтобы в голове отложилось, что с оружием все в порядке.

«Теперь все – ехать надо, – думаю. – Теперь пока все…»

Снова запрыгнули в кузов, стоим. Однако теперь я все же нашел себе сидячее место. Уселся на чей-то рюкзак. Да, кстати, мой-то рюкзак был очень мал, и в нем находились только самые необходимые вещи, так как после 29-й точки я решил вообще не таскать с собой ничего лишнего. Надоело возиться с барахлом, которое только мешает мне здесь. Я заметил, что барахло разное не раз оставалось у меня на точках, которые мне приходилось покидать по тем или иным описанным выше причинам. На войне с собой таскать надо только самое необходимое. Все остальное отвлекает от поставленных задач. Не обживаться мы сюда приехали, а воевать. Стояли еще минут семь или десять и вот наконец-то тронулись, поехали. Напротив меня сидел взводный, он смотрел в свой смартфон и водил по экрану смартфона пальцем. Частью я видел, что там, на экране смартфона командира. Он смотрел кино про ЧВК «Вагнер». Обычный фильм про стрелялки. Частью такие фильмы выпускались, как учебные пособия, а частью для пропаганды внутри нашей организации. Едем, дорога еще та, трясет. Но к этому «трясет» мы уже привыкли все, и как бы по-другому и не бывает. Кто-то закурил, начались разговоры ни о чем, люди довольны, так как за два месяца нахождения в окопах, в лесу или лесополосах все устали, и хочется всем простого отдыха, пусть даже без комфорта, но отдыха, чтобы без тревог и напряжения не в окопах засыпать и чтобы спать в теплых помещениях. Всем хочется в баню или под душ хотя бы, и чтобы, повторюсь, без напряжения и тревог засыпать.

Часть третья

Новым нашим местом дислокации на какое-то время стал город Дебальцево. Здесь мы встали на базе группы «Вагнер». База представляла собой большое двухэтажное здание, окруженное со всех сторон забором. Ворота базы выводили на улицу, банальную улицу, и если повернуть направо, выйдя из ворот, то можно было дойти до обычного маленького магазинчика за три минуты спокойным шагом. То есть стояли мы в самом городе. С другой стороны базы, сразу через узкую тропинку, начиналась школьная спортивная площадка, на которой часто играли дети в футбол и другие спортивные игры. А если зайти от спортивной площадки сразу вправо нашего здания, то можно было попасть в парк с ухоженными дорожками, фонарями и кустарниками. Забор нашей базы со стороны детской площадки и парка почти отсутствовал и представлял собой частично где-то металлическое сетчатое невысокое заграждение, или попросту конструкции из еле сбитых досок. Потому именно здесь и выставлялись наши посты. Дежурили мы и у ворот базы с внутренней стороны. Здание было когда-то, видимо, производственным предприятием. Основная масса наших бойцов поселилась на первом этаже в просторных помещениях, некогда бывших производственными цехами. Оборудования здесь никакого не было. Я и пулеметчик Агама расположились в одном из таких цехов, уложив свои карематы и спальники прямо на пол у стены. В этом помещении и Сухов расположился, только его спальник лежал слева у стены от входа. Обнаружив там друг друга, мы с Суховым снова сошлись, и он мне выдал новую порцию театрального представления.

– Провиант, о Провиант… Так хочется чего-нибудь сладкого, хоть сахарку. Может, когда пойдешь в магазин, возьмешь мне? Ну, вспомни… вспомни», – взывал наигранно Сухов. – Я же заботился о те-ебе-е, я поил те-ебя-я каждое утро горячим кофе…

– Так! Прекращай театр, Сухов, – твердо говорю я своему другу.

– Провиант, приходи кофе пить. Есть у меня хороший кофе. Сейчас заварю, – говорит Сухов уже серьезно и уходит к своему спальнику.