Вакуум

Глаза Артёма вновь сузились.

— Минобороны всегда хотело контролировать то, к чему не имело никакого отношения. Паранормальные миры, да и сам институт в целом — их забота. Но мой тебе совет: не лезь туда. Пусть сами разбираются… и ищут новую ЧВК.

— Юмор не пропадает даже после смерти? — Владимир нашел силы усмехнуться.

— По ту сторону гроба уже всё равно. Вот только… — взгляд его упал в пол. Подумав о чём-то, глаза поднялись к сержанту. — Есть у меня одна просьба. Лишь одна.

В темноте блеснуло нечто сребристое.

— Это кольцо… я искал почти полгода… мы поженились в мае, когда ещё не жарко, но уже не холодно. Жаль, что мы ничего не успели. Я всегда мечтал о сыне… мечтал… — Артём не сводил взгляда с драгоценности. — Передай кольцо ей в руки. Она всё поймёт. — блестяшка чуть приблизилась к Владимиру, но границы тьмы не пересекла.

Сержант коснулся её, висящей будто в воздухе, и забрал. Обычное кольцо с трудом узнаваемой надписью на внутренней стороне. Владимир пригляделся.

— Мы договорились, что оно вернётся к ней, когда со мной что-то случиться…

«Всё пройдёт, и это тоже».

Послышался испуганный вздох.

— Похоже, нас засекли, — перевёл взгляд капитан.

Владимир обернулся и встретился взглядом с Олесей. Та смотрела на него округлёнными глазами. Сердце так и стремилось вырваться из её поднимающейся груди (раз-два, раз-два).

— Всё в порядке, — успокаивал её сержант, — это… — он повернулся, но глаза уже испарились.

Возникла пауза, которую прервала учёная:

— Так кто?

— Артём, — Владимир сжал кольцо в кулаке. — Капитан ведь помогает нам.

[1] Нет, нет, пожалуйста! Я просто фельдшер…

[2] Одна из категорий паранормальных способностей, выведенных корпорацией ГОЛИАФ.

[3] Контейнер из плотного полиэтилена для хранения крови

[4] Новый вид мощных обезболивающих.

Глава XXIV–XXX

XXIV

Танатофобия

Георгий проскользнул через портал и упал на другой его стороне. Странно, он думал, что попадёт прямиком в ад, но нет: впереди возник коридор и яркое свечение. Не думая о том, куда он ведёт, медик побежал к свету. Он мчался всё дальше, не вспоминая об усталости, и вскоре достиг аварийной лестницы. Не веря своему везению, Георгий обернулся и, не заметив преследователя, начал подъём.

Лестница вела его всё выше и выше в темноту. Когда силы уже покидали его, Георгий разглядел ржавый люк. Немного отдышался перед рывком. Подержал лестницу то одной рукой, то другой. Посмотрел вниз: бесконечно длинный темный колодец. Вроде бы никто за ним не следовал. Не задавая себе вопросов, медик взобрался к люку и, хоть и не без труда, открыл его.

Оказалось, он преодолел тайный ход прямо в парк перед институтом: его мрачный серый вид выделялся даже на фоне таких же тоскливых облаков. Не веря своему счастью, Георгий помчался к лесу, куда глаза глядят, не думая о плане спасения. Только вперёд. Только подальше отсюда. Может, доберётся до дома? Может, забудет обо всём, что с ним было? Забудет даже об Агнии…

А ведь я так и не сказал ей, прозвучали обидные слова. Но он отбросил их, уже вбегая на опушку леса.

Чёрные кроны деревьев, как и раньше, сгибались в неестественные позы, а небо стало прозрачным, раскрыв немерцающие звёзды. Осознав, что оказался в ночи, медик остановился, не зная, что предпринять. Ни ПНВ, ни фонаря. Может сделать факел? Но вдруг спасение пришло. Стремительно и неожиданно, словно гроза посреди зимы.

Взревел двигатель вертолёта, закрутились массивные винты, и над Георгием возник свет прожектора. Из тела стальной птицы спускались на тросах солдаты. Они приземлились прямо перед Георгием и побежали к нему. Он узнал их форму.

Наши, пронеслась благостная мысль.

К нему вышла вторая группа СОФЗа.

Спустя пару дней его сразу перебросили домой, под Новосибирск. Везение не заканчивалось и на этом: не снимая формы, Георгий сразу отправился к тому месту, где проводил с отцом большую часть всех своих дней. То был стадион между панельными домами с высокой сеткой вдоль периметра. Георгий помнил, как и сам однажды разбил чье-то окно, так что понимал важность почти невесомой стены. Понимал, но ему хотелось той же свободы и того же азарта, как и в детстве, когда боишься, как перелетевший через ворота мяч попадет кому-нибудь в окно или в машину.

Он отправился к стадиону, и оказавшись перед ним, удивился, что сетки снова нет, что ворота опять облупились, как тогда, в детстве. Ещё более странным ему показалось, что на стадионе играли по щиколотку в снегу. Но что совсем выбило его из колеи, так это знакомый силуэт мужчины в красном свитере с надписью «Спартак» на спине. Он играл с каким-то мальчиком в распасовку. Когда нога поднялась для удара, гольф чуть спал и обнажил родимое пятно на голени.

Отец, осознал Георгий. Но он не улыбнулся и не обрадовался. Его отец умер уже пять лет как. Парализованным, с трубками в носу.

Вдруг силуэт призрачного отца замер и медленно повернул голову к медику. Но Георгий не успел увидеть его лица. Небеса вдруг почернели и плавно опустились на землю. Медик оказался в полной темноте, не ощущая тела, не слыша запахов и звуков.