Валдар Много-раз-рожденный

С тех пор я трапезничал с королями и полководцами, ел с серебряных блюд и пил крепкое вино многих стран из золотых кубков, сверкающих драгоценными камнями; я ломал твердые скудные сухари у костра на биваке и запивал их мутной водой из вытоптанного ручья; я проводил целые дни в пустыне, питаясь десятком фиников и несколькими пригоршнями муки; но какой бы ни была еда, хорошей или плохой, богатой или скудной, никогда с тех пор я не пробовал ничего вкуснее того первого простого охотничьего завтрака, съеденного на маленькой поляне среди гор в стране, названия которой я даже не знал.

Когда, наконец, мы закончили, а я могу сказать вам, что мы сидели долго, потому что были голодны – я после поста, который длился, не знаю, как долго, а мои спутники после похода по пронизывающему свежему горному воздуху – Аракс поднялся на ноги, а за ним и все остальные. Он положил мне руку на плечо и указал на холмы далеко на западе, а потом на тропу, по которой мы пришли, показывая, что нам предстоит долгое путешествие. Я кивнул, чтобы показать, что понял его, и потянулся так, что завязки моей накидки чуть не лопнули, потому что она была пошита на человека меньшего, чем я.

Его товарищи затоптали костер, отнесли в хижину то немногое, что осталось от съеденного животного, и когда с этими простыми делами было покончено, мы снова двинулись в путь, шагая один за другим. Аракс с двумя спутниками шел передо мной, а двое других шагали сзади.

Так шли мы по лесным тропам, карабкались по горам и ныряли в долины, а солнце поднималось все выше и выше над нашими головами и начинало светить нам в лицо. Наконец, мы взобрались на последний гребень, и с его вершины я увидел широкую красивую долину, посреди которой возвышался высокий крутой холм из голых, зазубренных скал, на вершине которого послеполуденное солнце роняло лучи на белые зубчатые стены и низкие массивные башни крепости, которая должна была стать моим первым домом на земле.

Как только мы перевели дух на вершине хребта, Аракс указал на крепость и произнес:

– Армен!

Он выхватил меч, вытянул его перед собой, указывая сначала на город, а затем на клинок жестами, которых я тогда не понял, но которые, как я вскоре узнал, означали, что крепость на горе – это Армен, город Меча. Мы снова двинулись по тропинке вниз в долину и, когда заходящее солнце уже собиралось скрыться за вершинами западных гор, мы взобрались по крутой извилистой тропинке, которая вела вверх по скале к главным южным воротам города.

Стража увидела нас издалека и, узнав тех, кто был со мной, заранее распахнула для нас ворота. Пока мы проходили под высоким порталом между огромными башнями-близнецами, по обе стороны от себя я видел длинную шеренгу людей, одетых и вооруженных так же, как товарищи Аракса. Когда мы ступили на короткую, но широкую улицу, ведущую от ворот к цитадели в центре, тысячи клинков с обеих сторон взметнулись из ножен в яркое вечернее небо.

В тот же миг Аракс и его спутники обнажили мечи, словно в ответ на приветствие, а затем, обменявшись несколькими словами с воином, бывшим, по-видимому, главным у ворот, Аракс поставил меня слева от себя, двух людей спереди, других двух сзади, и таким порядком мы молча прошли к воротам цитадели между двумя рядами сверкающей стали. Воины с обеих сторон наклонили поднятые мечи внутрь, так что казалось, будто мы идем под длинной стальной аркой.

Не было произнесено ни слова, пока стражи ворот не окликнули нас, но по удивленным взглядам, бросаемым на меня, я видел, что многие из этих суровых и молчаливых воинов были бы рады удовлетворить любопытство, вызванное моей странной внешностью. Аракс ответил часовым, и когда они сделали шаг в сторону, салютуя обнаженными мечами, двери открылись, и мы с Араксом вошли, оставив четверых снаружи с часовыми. Когда двери за нами закрылись, я услышал долгий звонкий стук клинков, падающих обратно в ножны, и беспорядочный топот тысяч ног, когда встречавшая нас стража покинула строй.

Аракс взял меня за руку и провел из дворика, в который выходили ворота, в одно из крыльев цитадели, в просторную квадратную комнату, из которой выходили три двери. Стены этой комнаты из гладкого камня были увешаны боевым и охотничьим оружием, трофейными доспехами и щитами, головами медведей и кабанов, а также рогами множества благородных оленей, павших от стрел Аракса. Пол был устлан душистым зеленым тростником. Вдоль двух стен стояли кушетки, покрытые богатыми мехами, а на тяжелом деревянном столе со скамьями с трех сторон и большим резным дубовым креслом во главе располагались кувшины и кубки из золота, серебра и бронзы.