Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

13.03.1935 Гитлер объявил: германские ВВС возрождены. Тремя днями позже он ввел в стране всеобщую воинскую повинность. Правительство Болдуина не просто принимает эти вызовы к сведению. 18.06.1935 оно подписывает с немцами военно-морскую конвенцию. ВМС Германии могут (для начала) выйти на уровень 35 процентов от британского флота. Балтика пошла с молотка как сфера влияния рейха. 7.03.1936 части вермахта вошли в демилитаризованную Рейнскую область. В это же время Гитлер денонсирует локарнские договоры (1925) о гарантиях западных границ и арбитраже «в отместку» за заключение Францией союзного договора с СССР. 25.11.1936 Германия и Япония подписывают антикоминтерновский пакт.

Можно ли было упредить скатывание человечества в бездну? Можно и должно. Государственный секретарь при Гувере и военный министр в администрации Рузвельта Г. Стимсон, посвященный в сокровенные тайны большой политики, писал: Вторая мировая война началась от рельсов Мукдена. Поставь в сентябре 1931 года заслон японской агрессии против Китая, удалось бы подавить в зародыше претензии Токио на формирование «сферы сопроцветания в Великой Восточной Азии». Выполни Англия и Италия свои гарантии по неприкосновенности статуса демилитаризованной Рейнской области и прочие обязательства на предмет уважения территориального статус-кво в Европе, Гитлеру было бы сложнее переводить на местность планы завоевания «жизненного пространства». И не обязательно было возводить дополнительные барьеры против силовой вакханалии. Верность долгу, международному праву, принципу неделимости безопасности – вот что требовалось в первую очередь и что начисто отсутствовало в реальной политике «демократий». И одно должно было быть исключено изначально: нельзя было выстроить более безопасный и справедливо устроенный мир против Советского Союза.

Заглянем в меморандум Форин-офис от 17.02.1935: «Потребность в экспансии толкнет Германию на восток, поскольку это будет единственной открытой для нее областью, и, пока в России существует большевистский режим, эта экспансия не может ограничиться формами мирного проникновения». Еще циничней стратегия Альбиона виделась заметному в ту годину лорду Ллойду. «Отвлечь от нас (англичан) Японию и Германию, – требовал он, – и держать СССР под постоянной угрозой». «Мы, – заявлял лорд, -предоставим Японии свободу действий против СССР. Пусть она расширит корейско-манчьжурскую границу вплоть до Ледовитого океана и присоединит к себе дальневосточную часть Сибири… Мы откроем Германии дорогу на восток и тем обеспечим столь необходимую ей возможность экспансии». Замешанный на русофобии антисоветизм затмевал рассудок.

В октябре 1936 года Берлин и Рим подписали секретный протокол о взаимодействии. Через месяц, повторим, был заключен антикоминтерновский пакт Германии с Японией. В секретном приложении к нему объектом притязаний значился Советский Союз. На случай возникновения или угрозы войны между Страной Советов и одной из договаривающихся сторон другой сообщник обязывался не «предпринимать никаких мер, осуществление которых могло бы облегчить положение СССР». Кроме того, было условлено, что Германия и Япония не будут вступать с Москвой в какие-либо политические договоры, противоречащие духу пакта. В ноябре 1937 года к пакту присоединились Италия и Венгрия, в 1939 году франкистская Испания и Маньжоу-Го.

Британский премьер С. Болдуин признавал в 1936 году, что в случае вооруженного конфликта Англия «могла бы разгромить Германию с помощью России, но это, по-видимому, имело бы своим результатом лишь большевизацию Германии». Чтобы такой «большевизации» не стряслось, Лондон принялся подсказывать немцам, как без перенапряжения обеспечить «дранг нах остен».

В ноябре 1937 года глава МИД Англии нанес официальный визит в Берлин. Лорд Галифакс возблагодарил фюрера за «великое дело» – «уничтожив коммунизм в собственной стране, он закрыл ему путь в Западную Европу». Германия заслужила право считаться «оплотом Запада против большевизма». Тем самым создана основа взаимопонимания между двумя державами, от коего не стоило бы отлучать Францию и Италию. «Хозяевами дома», подчеркивал Галифакс, должны были выступать эти четыре державы, и только они.

Гитлер обусловил «взаимопонимание», в частности, аннулированием Францией и Чехословакией договоров о взаимопомощи с СССР как осложняющих европейскую ситуацию и подстегивающих гонку вооружений. Галифакс ответствовал: Лондон «смотрит в глаза (потребности) подлаживания к новым обстоятельствам, исправления прежних ошибок и на ставшие необходимыми изменения существующих реалий». «Мир, – по словам лорда, – не статичен, и никакие модальности перемен в существующих реалиях нельзя исключать». «Рано или поздно», продолжал Галифакс, произойдут подвижки, которых желает Германия, конкретно – «в вопросах, касающихся Данцига, Австрии и Чехословакии». Англию заботит лишь, чтобы «перемены эти состоялись посредством мирной эволюции».