Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Аналогичным образом канули в Лету другие начинания. Правильно ли гнать по трубопроводам газ, чем мы занимаемся до сих пор? Вместе с зампредом Совета Министров Л.А. Кастандовым и опять-таки Моммзеном мы прорабатывали вариант превращения газа в метанол на месте добычи сырья, чтобы по трубе транспортировался концентрат энергии. На сей раз голос поднял Вашингтон: «Германия не должна попасть в чрезмерную зависимость по энергоносителям от Советского Союза». И эту точку зрения поддержал кое-кто из руководства ФРГ.

Сегодня немало говорится о необходимости глубокой переработки леса и прекращения вывоза из России кругляка. Стоит напомнить в данном контексте о следующем. Только в Архангельской области каждый год по весне сбрасывается в Северную Двину, а через нее в Белое море порядка миллиона тонн коры, опилок и стружки. В мою бытность существовал проект, позволявший превратить эти отходы в прекрасный строительный материал. Стоимость проекта составляла 17 миллионов марок. Идея была отринута – «дороговато». Миллион тонн в год сбрасывать в реку, нанося колоссальный ущерб экологии, теряя миллионы и миллиарды, – это «пустяк».

Людей, болевших за дело, людей, занимавших достаточно высокие должности, имелось на разных уровнях и ступенях власти или около нее немало. Назову Н.К. Байбакова, к сожалению, днями скончавшегося, Н.В. Огаркова, Н.Н. Иноземцева. Они предлагали другие варианты решений, чем выносились на нашем олимпе. Реакция на их возражения была подчас весьма суровой. Байбакова отправили на пенсию, Огаркова сместили с поста начальника Генерального штаба, других, менее заметных, как Арбатова, Цуканова и меня, просто отодвинули от Брежнева, чтобы своим «очернительством» не досаждали больному генсеку.

Первые мысли, что есть предел возможного, что народ не может дальше все выносить безропотно, проснулись наверху с приходом к руководству Андропова. Нельзя было бесконечно бросать в топку гонки вооружений четверть внутреннего валового продукта, урезая расходы на здравоохранение и другие социальные нужды, продолжая и дальше милитаризовать науку и все отрасли народного хозяйства.

Неотвеченным остается вопрос, не слишком ли поздно проклюнулось пробуждение? Не началась ли агония Советского Союза в конце 70-х, когда, подражая ВПК Соединенных Штатов и завлекаемые в трясину администрацией Картера, мы запустили в производство дюжину новых военных программ?

Навстречу 65-летию победы

В прочтении истории XX столетия наука так и не докопалась до корней событий, сотрясавших шар земной. И не потому, что она не хочет, откликаясь на завет А.С. Пушкина, «воскресить минувший век во всей его истине». К сожалению, власти предержащие не устают пресекать любознательность, не укладывающуюся в предписание – кто контролирует прошлое, тот программирует будущее, и потворствовать тем «экспертам», что способны, процитирую весьма влиятельного американского деятеля, «правильно синтезировать и выражать идеи своих нанимателей».

Здесь объяснение неразгаданности множества загадок, оправдание произвола в архивной ипостаси. Огромный массив документов, высвечивающих генезис не только Второй мировой и даже Первой мировой войны, остается недоступным стороннему оку. Хуже того, архивы втихую «пропалывают», дабы легенды, коими политиканы разных мастей замещают правду, не были поколеблены.

Пара примеров на раздумье. Победители приписали Германии, Австро-Венгрии и их попутчикам вину за развязывание Первой мировой. Насколько обоснованно? Обратимся к откровениям сэра Уинстона Черчилля, который в 1914 году стоял возле руля британской политики. Он назидал внуку Бисмарка: вы, немцы, недоумки. Вместо того чтобы бросить все силы на разгром России, рейх ввязался в войну на два фронта. Займись он в основном русскими, мы позаботились бы о том, чтобы французы вам не мешали. Черчилль закончил собеседование с Бисмарком (на календаре – октябрь 1930 года) призывом исправлять ошибки и не позволить Советской России развивать промышленность и обрести таким образом весомый оборонительный потенциал.

Формально всполохи Первой мировой войны улеглись с подписанием 11.11.1918 компьенского перемирия. Однако если не впадать в схоластику, не делить международное сообщество на чистых и нечистых, придется признать – пусть под другой личиной, война продолжалась. И главным объектом вожделений как Альбиона, так и ряда других держав оставалась Россия.