Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Как раз в ноябре 1937 года Лондон и Париж сговариваются сдать немцам Австрию и Чехословакию. Чемберлен обосновал свой подход без витийств: «Достаточно посмотреть на карту, и станет ясным: ничто из того, что в состоянии сделать Франция или мы, не может уберечь Чехословакию от нашествия немцев, если они на это решатся… Поэтому я отказался от мысли дать какие-либо гарантии Чехословакии, а также французам в контексте их обязательств по отношению к этой стране». Премьер выступал за «решение, приемлемое для всех, кроме России».

Понятно, что Чемберлену претило мартовское (1938) предложение Москвы созвать конференцию с участием СССР, Англии, Франции, США и Чехословакии, чтобы противопоставить «большой союз» нацистским планам закабаления мира. Советскую готовность выполнить военные обязательства перед Чехословакией, зафиксированные в договоре о взаимопомощи 1935 года, англичане расценили как неприемлемый для их политики вызов. Было бы «несчастьем, – приведем слова премьера, – если бы Чехословакия спаслась благодаря советской помощи».

Англии не подошла также оферта Вашингтона, высказавшегося за созыв конференции для «очищения» мировых проблем и выработки «правил» мирного международного сотрудничества. Довод – «любое вмешательство Соединенных Штатов в европейские дела» не допустимо.

Великие «демократы» сдали агрессору малого демократа. Германской экспансии, «естественно ориентированной на восток», как твердил тогда Г. Гувер, ничто не должно было мешать. Бывший президент США вел не сольную партию. Ж. Боннэ, министр иностранных дел Франции, разослал французским послам циркуляр, вскрывавший подтекст франко-германской декларации о ненападении, мире и консультациях (6.12.1938): «Германская политика отныне ориентируется на борьбу с большевизмом. Германия проявляет волю к экспансии на восток». Еще бы! При подготовке текста декларации Боннэ обещал Риббентропу «не интересоваться восточными и юго-восточными делами».

Министр внутренних дел в рузвельтовском кабинете Г. Икес следующим образом отразил маневры британцев: Англия «лелеяла надежду, что ей удастся столкнуть Россию и Германию между собой, а самой выйти сухой из воды». Впрочем, можно обойтись без свидетельств из-за океана.

В нашем распоряжении откровения премьера Чемберлена. 16.05.1939 кабинет министров обсуждал меморандум начальников имперских штабов. В нем, в частности, говорилось: соглашение о взаимной помощи с Францией и СССР «будет представлять солидный фронт внушительной силы против агрессии». Незаключение такого соглашения было бы «дипломатическим поражением, влекущим серьезные военные последствия». Если бы, отвергая союз с Россией, Англия толкнула ее на договоренность с Германией, то, предрекали военные, «мы совершим огромную ошибку жизненной важности».

Лорд Галифакс заявил, что политические аргументы против пакта с СССР перевешивают военные соображения в пользу пакта. Обмен мнениями подытожил Чемберлен: он «скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами». Было условлено сохранять видимость диалога с советской стороной и тем мешать сближению Москвы с Берлином.

4 июля британский кабинет подтвердил: «Главная цель в переговорах с СССР – предотвратить установление Россией каких-либо связей с Германией». 10 июля при рассмотрении процедуры возможных «технических» военных переговоров с советской стороной Галифакс изрек: «Начавшись, военные переговоры не будут иметь большого успеха. Переговоры будут затягиваться, и, в конечном счете, каждая из сторон добьется от другой обязательств общего характера. Таким образом, мы выиграем время и извлечем максимум из ситуации, которой не можем сейчас избежать». Позицию канцлера казначейства Дж. Саймона протокол запечатлел так: «Нам важно обеспечить свободу рук, чтобы можно было заявить России, что мы не обязаны вступать в войну, так как мы не согласны с ее интерпретацией фактов». Из слов Саймона вытекало, что Лондон вполне мог воздержаться от объявления войны рейху и в случае германской агрессии против Польши, удовлетворившись тем, что в конфликт втянулся бы только Советский Союз.

На фоне сгущавшихся грозовых туч свой голос в пользу сотрудничества с СССР поднял У. Черчилль, разуверившийся в партнерстве с Германией. Приведу несколько наиболее значимых пассажей из его выступления в палате общин 19.05.1939, обращенного к правительству Чемберлена: