Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

С каким багажом прибыла на эти переговоры делегация Дракса? За день до их открытия Сталин получил сведения об инструкциях, данных адмиралу: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать его при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести военное соглашение к самым общим формулировкам». Провожая британскую делегацию, Галифакс поручил Драксу «тянуть с переговорами возможно дольше». «Дольше» расшифровывалось так – до конца сентября – начала октября, когда распутица сведет на нет маневренность немецких бронетанковых сил. Между тем от людей Канариса, начальника военной разведки рейха, Лондон точно знал, что нападение на Польшу состоится не позже 1 сентября. Следовательно, нынешние потуги зарубежных и домашних интерпретаторов истории приписывать К. Ворошилову, возглавлявшему делегацию СССР, вину за срыв московских переговоров есть полнейший вздор.

3 апреля 1939 года Гитлер ввел в действие план «Вайс». Все силы должны были быть приведены в готовность осуществить нападение на Польшу. Повторю, не позднее 1 сентября 1939 года. Зачастую, однако, упускается, что план «Вайс» предполагал захват не только Польши, но и оккупацию Литвы и части Латвии «до восточной границы Курляндии», то есть выдвижение потенциального противника на рубежи, в непосредственной близости от жизненно важных центров Советского Союза. Еще до открытия московских военных переговоров советское руководство получило информацию, что дата удара по Польше и вторжения в Прибалтику была перенесена на 26 августа. Вопрос – что оставалось делать СССР? Ждать милости от «демократов», которые к тому же не прекращали попыток «склонить Гитлера к сотрудничеству»? 11 августа политбюро ЦК КПСС решило принять предложение Берлина об открытии политических переговоров.

Еще один сюжет для размышления. 15—17 августа посол Шуленбург ставил вопрос о возможности приезда в СССР министра иностранных дел Риббентропа. Наша сторона всячески уклонялась от положительной реакции. Гитлер 21 августа направил Сталину личное послание с просьбой принять его эмиссара. В тот же день он обратился к англичанам на предмет поездки Геринга в Великобританию. Чемберлен, не мешкая, ответил согласием и отрядил для доставки гостя на Альбион самолет британских спецслужб. Приметим, какую порой роковую роль играют минуты. Согласие Сталина принять Риббентропа, переданное послу Шуленбургу 21 августа, – 14 строк русского текста – добиралось до Берлина 9 (!) часов. Видимо, заела не только техника.

Гитлер предпочел придержать командировку Геринга и отправить в дорогу Риббентропа. Все пошло так, как пошло. Но не забудем заявление Чемберлена от 26 августа, сделанное после подписания в Москве пакта о ненападении между СССР и Германией: «Если мы оставим господина Гитлера в покое в его сфере интересов, то он оставит в покое нас». Для Гитлера в тот момент первостепенное значение имело недопущение создания тройственного англо-франко-советского союза. Берлин рассчитывал, что, как и в случае с Чехословакией, «демократы» без боя сдадут Польшу. В худшем случае Англия и Франция объявят рейху «показную» войну в ожидании дальнейшего нацистского шествия на восток. Фюрер ошибся лишь отчасти. «Странная война» тому подтверждение. Весной 1940 года под эту «странную войну» Вашингтон инициировал крайне рискованную операцию. Он замыслил примирить немцев, англичан и французов и сколотить общий антисоветский фронт. Отечественная война могла начаться для нас на год раньше.

И последнее. Разбираясь в собственном, крайне противоречивом прошлом, не стоит закрывать глаза на реалии, нас не украшающие. Нельзя делать Сталина ни хуже, ни лучше, чем он был. Как немцы высчитывали слабину СССР в 1940– 1941 годах? На первое место они ставили ликвидацию командных кадров РККА. Обезглавив армию, флот и авиацию, Сталин «вызывал огонь на страну». Огромное количество оружия – танков, артиллерии, самолетов – без ладно поставленного управления вооруженными силами мало что значило. Это показали Хасан и финская война. Уязвимость Советской России была на тот момент сравнима с уровнем уязвимости в период Гражданской войны и иностранных интервенций.

Первое полугодие 1941 года продемонстрировало, как немцы использовали этот фактор «на всю катушку». Общее несоответствие тогдашнего военного мышления, игнорировавшего опыт захвата Германией Польши, Дании, Норвегии, нанесения блиц-поражения Франции, в немалой степени обусловило колоссальные потери Красной армии в 1941 и

1942 годах, громадные жертвы среди гражданского населения. Да, героизм и мужество, самоотверженность солдат и особенно коммунистического актива предотвратили худшее – катастрофу. Но сводить все дело к героизму, уводя в тень ошибки, – значит скверно учиться на пережитом.