Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

3. Не станем обескураживать смельчаков, что поныне тщатся опровергнуть сарказм гётевского Мефистофиля: «И разум человеку дан, чтоб в зверстве превзойти любого зверя». Откликнемся на призыв Фридриха Шиллера нащупать «вечный закон в чудесных превращениях случая». Мысль поэта открыть в частном гены общего заслуживает пристального внимания. Она перекликается с идеей Николо Макиавелли: «Чтобы познать, что будет, надо знать, что было».

Конечно, ни Макиавелли, ни Шиллер не ратуют за розыск в прошлом ответов на вызовы настоящего и грядущего. Они мыслят глубже и шире, предостерегая против забвения связи времен, против высокомерного взгляда на исторический опыт, аккумулирующий взлеты и падения национальных сообществ и их героев, против недооценки того, что корни многих явлений и предрассудков уходят вглубь веков.

4. Каталог проблем, словно тень сопровождающих род людской от Адама и Евы, непрерывно умножается. Потенциал противоречий и цена ошибок возрастают в геометрической прогрессии. Но где же выводы? Отчего философия – после нас хоть потоп пронизывает доктрины заглавных актеров современной международной арены? Через сколько чистилищ предстоит пройти, прежде чем политикам наконец откроется: расщепив атом, поставив на службу Марсу сверх предела милитаризованные знания, человек лишил себя бессмертия?

5. Как бы то ни было, должно вновь и вновь обращаться к историческому наследию, дабы подобрать ключи не к райским вратам, а к достойно устроенному глобальному дому, благо которого есть наша общая забота. Поясню предлагаемый подход рядом примеров.

Можно ли верно проанатомировать нынешнее состояние ближневосточных дел, абстрагируясь от перипетий, что постигали регион на протяжении трех тысячелетий? Разберемся ли мы достоверно в нынешнем приливе национализма и межконфессиональных раздоров, списывая в архив крестовые походы и колониальную экспансию, сопровождавшиеся уничтожением иноверцев, их самобытных культур и укладов жизни?

Не поддамся соблазну глобальных разборок. Ограничусь анализом воздействия внешних факторов на политику России и ее преемника Советского Союза. Спрошу себя и вас: являлась в истекшем веке враждебность «демократий» по отношению к моей стране производной от Октябрьской революции или мутантом неприязни к славянам вообще и к русским в особенности, коей свыше тысячи лет?

Наслоений множество, и они тесно переплетены. Пий XII, благословляя нацистов на «освоение жизненного пространства», не изобретал ничего нового. Он возвращал в оборот буллы Клемента VI, которыми римская курия воззвала шведов, поляков и литовцев к крестовому походу не в Землю обетованную, а на Русь для изведения «греховной веры» заодно с ее носителями. Тогда же, в 1348 году, папским рескриптом вводилась экономическая блокада Руси – не последняя из неопровержимо документированных.

Сменивший Клемента Урбан отринул конфессиональные условности при наборе наемников. Он стал крестным отцом и спонсором Мамаева нашествия на Москву, подкрепив его генуэзской пехотой и литовским войском. На русофобской платформе сомкнулся в 1380 году пестрый по составу международный альянс. Опять-таки не последний.

Не буду утомлять ваше внимание рассказом о том, как ближние и дальние соседи обгладывали Русь и позднее Россию в эпоху монгольских, польских, шведских и других нашествий. Кратко остановлюсь на Семилетней войне (1756—1763) России, Франции, Австрии, Испании, Саксонии, Швеции против Пруссии, Англии (в унии с Ганновером) и Португалии. Хуже других пришлось французам. Они потеряли Канаду, Луизиану, владения в Индии. Их присвоил Лондон, уверовав в силу, британцы подкорректировали свой внешнеполитический курс, что затронуло и Россию. Провозглашение Екатериной II «внимательного нейтралитета», способствовавшего расправлению плеч юными Соединенными Штатами, обострило русофобскую аллергию.

Проявлялась она по-разному. Усилия России по усмирению «шустрого мальчика», нареченного Наполеоном, вроде бы сопрягались с официальной политикой Англии, политикой «сдерживания узурпатора». А что вещала о походе А.В. Суворова британская пресса? На ее страницах бушевала кампания: «Восточные варвары посягают на европейскую цивилизацию». Газеты пестрели карикатурами, изображавшими монголовидного монстра с кинжалом в зубах и когтями не то медведя, не то тигра, ползущего на Запад. За подробностями отсылаю вас к книге Аллардт «Походы А. Суворова в общественном мнении Англии».

6. Помолвка Наполеона со Святой Еленой возрадовала британцев. И одновременно их весьма огорчил возросший авторитет России – истинного победителя Бонапарта. Священный союз, в котором Петербург задавал тон, был англичанам словно бельмо на глазу.