Валентина. Леоне Леони

Валентина выздоравливала быстро, Бенедикт поправлялся медленнее, но непосвященные в тайну все равно считали это чудом. Госпожа де Рембо, выиграв процесс и приписав победу всецело себе, возвратилась в замок, чтобы провести несколько дней с дочерью. Убедившись, что дочь здорова, она тут же укатила в Париж. Избавившись от материнского долга, она сразу почувствовала себя моложе лет на двадцать. Валентина, отныне полная и никем не стесняемая хозяйка замка Рембо, осталась одна с бабушкой, которая, как уже известно читателю, не была докучливым ментором.

Вот тогда-то Валентина пожелала сойтись как можно ближе с сестрой. Для этого требовалось лишь согласие господина де Лансака, ибо можно было не сомневаться, что старуха маркиза с радостью встретит свою внучку. Но господин де Лансак еще ни разу не высказался достаточно открыто по этому вопросу, и это настораживало Луизу, да и сама Валентина начала сильно сомневаться в искренности мужа.

Тем не менее она решила во что бы то ни стало предложить Луизе приют в замке и была с ней подчеркнуто нежна, как бы желая восполнить недоданное сестре по милости семьи. Однако Луиза наотрез отказалась перебраться в замок.

– Нет, дорогая, – сказала она, – я не желаю, чтобы по моей вине ты навлекла на себя недовольство мужа. Моя гордость уже заранее страдает при мысли, что я поселюсь в доме, откуда меня могут прогнать. Пусть лучше все останется по-прежнему. Теперь мы видимся без помех, чего же нам еще? К тому же я не могу долго оставаться в Рембо. Воспитание моего сына еще далеко не закончено, и я должна находиться в Париже несколько лет, чтобы следить за его учением. Нам будет легче встречаться там, но пусть наша дружба пока остается сладостной тайной для нас обеих. Свет наверняка осудит тебя за то, что ты общаешься со мной, а мать, возможно, даже проклянет тебя. Вот они, наши неправедные судьи, их следует опасаться, и законы их нельзя преступать открыто. Пусть все останется по-прежнему. Пока Бенедикт нуждается в моих заботах, но через месяц, самое большее, я уеду, а пока что постараюсь видеться с тобой каждый день.

И в самом деле, сестры часто встречались, обычно в гостевом домике, где останавливался во время своих наездов в Рембо господин де Лансак. По желанию Валентины там устроили кабинет для занятий. Сюда она велела перенести свои книги и мольберт, здесь проводила почти все время, а вечерами Луиза приходила к сестре, и они беседовали до поздней ночи. Несмотря на все меры предосторожности, во всей округе теперь знали, кто такая Луиза, и слухи о ее пребывании здесь достигли наконец ушей старой маркизы. Сначала она испытала живейшую радость, в той мере, в какой ей было дано испытывать какие-либо чувства, и решила непременно позвать к себе внучку и расцеловать ее, так как в течение долгого времени Луиза была самой сильной привязанностью маркизы. Однако компаньонка старухи, особа осторожная и весьма строгих правил, полностью подчинившая себе свою госпожу, дала ей понять, что об этой встрече рано или поздно узнает госпожа де Рембо и не преминет отомстить.

– Но сейчас-то чего мне бояться, – возражала маркиза, – ведь пенсион я теперь получаю от Валентины. Разве я не в ее доме? И раз сама Валентина, как уверяют, видится тайком с сестрой, разве не порадует ее мое сочувствие?

– Госпожа де Лансак, – отвечала старуха компаньонка, – зависит от своего мужа, а вы сами знаете, что господин де Лансак не особенно-то стремится наладить с вами добрые отношения. Поостерегитесь, маркиза, зачем вам необдуманным поступком отравлять последние годы своей жизни. Ваша внучка сама не торопится вас увидеть, раз она не известила вас о своем прибытии в наши края; и даже госпожа де Лансак не сочла нужным посвятить вас в свою тайну. По моему мнению, вам следует вести себя так, как вы вели себя до сих пор, другими словами – делайте вид, что не замечаете, какой опасности подвергают себя другие, и постарайтесь любой ценой сберечь свой покой.

Совет этот пришелся по нраву старой маркизе и в конце концов был принят: она закрыла глаза на то, что происходило вокруг, и все осталось как прежде.