Валерий Гергиев. Симфония жизни

Внизу у трапа его ожидал подготовленный президентом автомобиль. Это была «Чайка» – казенная машина представительского класса, на которой разрешалось ездить только особо важным персонам. За три километра она «сжирала» целый литр топлива, символизируя собой всю неэффективность российской экономики. Салон у нее было настолько просторный, что на заднем сиденье могло поместиться четыре человека.

Когда церемония приветствия окончилась и пришло время отправляться, Гергиев пригласил меня поехать вместе с ним. Я не хотел вторгаться в его планы и потому пребывал в нерешительности, заставляя важных осетинских представителей ждать. Однако, почувствовав, что Валерий действительно хочет со мной пообщаться, я все же принял его предложение.

Дорога до города занимала менее получаса. Где-то на полпути Гергиев сказал мне:

– Это местная природа научила меня сохранять стойкость духа в критических ситуациях. Завтра я вам покажу, что я имею в виду.

Его предложение пробудило во мне немалый интерес и желание как можно скорее приступить к сбору материала. Здесь вновь проявилась способность Гергиева вселять в других надежду на будущее.

В состав съемочной группы входили: «молодой, но способный» продюсер из NHK; именитый оператор с бывшего Центрального телевидения СССР, успевший поработать в московском филиале NHK; русская ассистентка, долгие годы бывшая незаменимой помощницей в том же филиале; и ваш покорный слуга. Всех очень воодушевили слова Гергиева, поэтому первый вечер во Владикавказе прошел в размышлениях о том, каким же будет следующий рабочий день.

Что же это за природа, которая воспитала одного из лучших дирижеров мира?

Мир, в котором робкие не выживают

Утро во Владикавказе было свежим. На съемках документальных фильмов обычно проводят предварительный осмотр местности, где снимают сюжет. Поэтому еще до встречи с Валерием мы поднялись на крышу гостиницы, чтобы снять панораму города с высоты птичьего полета. Но стоило оператору установить штатив и приступить к работе, как появился милиционер и приказал нам прекратить съемку.

Когда простым языком я попытался ему объяснить, что мы снимаем фильм про его земляка, всемирно известного дирижера и имеем разрешение от самого президента республики, молодой милиционер спросил:

– А не шпионажем ли вы тут занимаетесь?

Я сразу же понял, в чем было дело. Еще в советской России существовало множество ограничений на видеосъемку. Аэропорты, вокзалы, военные объекты – все это, разумеется, было под запретом, но особенно строгие правила существовали в отношении панорамной съемки с высотных зданий. Она была под строжайшим запретом. Я хорошо помнил те времена. Причина же, по которой милиционер заподозрил нас именно в шпионаже, мне тоже была понятна: он заметил, как взволнованно наша ассистентка отреагировала на его приглашение пройти в участок. И можно было бы туда пойти, все разъяснить, и проблема бы разрешилась, но тогда мы упустили бы возможность собрать важный материал о Гергиеве.

Я знал, что в Москве эти запреты на съемку уже давно не действуют, но в провинциальной Осетии еще жив был стереотип о том, что все иностранцы – шпионы. Я с ужасом представил себе, что из-за этой ерунды мы не сможем собрать материал.

– Точно шпионы: вон как вы по-русски говорите! – сказал милиционер.

Я не растерялся и в нарочито несерьезной манере тут же ему ответил:

– Ну конечно, разве может шпион не говорить по-русски!

Таким образом я добровольно сознался в шпионаже. Услышав это, наша ассистентка, которая до сих пор всем своим видом выражала взволнованность, рассмеялась в голос. Увидевший это милиционер тоже засмеялся и, забыв о том, что собирался пройти с нами в участок, пожелал нам удачной работы – на этом инцидент был исчерпан.

За долгие годы, проведенные в Москве, я хорошо усвоил, что без юмора в России не прожить. И теперь в нужную минуту этот опыт позволил мне избежать хлопот. После того как милиционер нас проводил, мы в отличном настроении отправились в гостиницу, где была запланирована встреча с Гергиевым.

Похоже, в этом маленьком городе чуть ли не все связаны родственными отношениями. Эта гостиница, которая считалась лучшей в городе, была достаточно скромной и немногим превосходила обычный жилой дом, но даже здесь управляющий приходился родственником Валерию.

И на встречу он тоже пришел с родней:

– Едем в горы!

– А разве мы едем не в концертный зал? – спросил я, полагая, что на сегодня было запланировано выступление по случаю триумфального турне.

Но он пригласил меня в ту же самую «Чайку», и мы вместе отправились в путь. Стоило нам недалеко отъехать, как асфальтовая дорога закончилось. Мы ехали вдоль реки, и качество дороги становилось все хуже. Ну а когда мы въехали в долину, наш эксклюзивный правительственный автомобиль с низкой посадкой оказался уже совсем бесполезным. Мы пересели на полноприводный Mitsubishi Pajero и двинулись далее по каменистой дороге вдоль реки.