Валерий Лобановский. Четыре жизни в футболе

О чем это говорит? Прежде всего об уважении и профессиональном доверии Кройфа к Баренду и Дорпу, не извратившим ни одного слова, ни одной фразы из услышанного. Сама же книга представляет собрание нескольких десятков эксклюзивных интервью, которыми трехкратный обладатели «Золотого мяча» удостоил журналистов на протяжении всей своей профессиональной карьеры игрока, а затем и тренера.

Интересно, что свой последний титул лучшего футболиста Европы Кройф получил исключительно благодаря блистательному выступлению сборной Голландии на чемпионате мира 1974 года. Тогда голландцы преподнесли остальному миру свой фирменный футбол — тотальный. Немцы, как вы помните, обыграли в финале команду Кройфа. Так что все сходились во мнении, что «Золотой мяч» получит Франц Беккенбауэр. Но лучшим футболистом Европы все же стал голландец, набравший 116 баллов против 105 «кайзера» Франца».

Я не мог сдержать восхищения эрудицией моего собеседника. И спросил:

— А с каким отрывом Кройф опережал своих конкурентов в 1971 и 1973 годах, вы помните?

Лобановский расплылся в улыбке и стал похож на доброго волшебника:

— Помню только, что ему было отдано предпочтение сначала перед Сандро Маццолой из «Интера», а затем перед другим итальянцем — Дино Дзоффом из «Ювентуса». И еще то, что отрыв был весьма убедительным. Безусловный триумф Кройфа в голосовании 1974 года отложился в памяти абсолютно по другой причине.

— По какой?

— Чемпионат мира-74 обозначил водораздел между прошлым и будущим в эволюции футбола.

Лобановский одной фразой очертил главное: где прошла граница между футболом прошлого и футболом будущего. К этой теме он возвращался постоянно. И всякий раз без обиняков утверждал: Фронтальная модернизация неустанного процесса эволюции — не только технико-тактической, а глобальной — наметилась именно на ЧМ-74. Только роковое обстоятельство — проливной дождь, обрушившийся на газон мюнхенского «Олимпиаштадиона» и превративший поле в сплошное месиво, — не позволило голландцам предъявить свой козырный туз — синхронную коллективную скорость. Только погодные условия лишили их звания чемпионов мира, наделив другим, званием изобретателей неведомого ранее пути развития футбола — тотального, когда скоростные маневры каждого игрока вплетаются в канву коллективной скорости всего ансамбля. То был революционный переворот в футболе.

* * *

В канун 1997 года динамовцы начали подготовку к грядущему сезону. Многих интересовал ответ на единственный вопрос: изменил ли Лобановский свое отношение к высоким нагрузкам, станет ли учебно-тренировочный процесс отныне более мягким, если хотите, более щадящим? Лобановский ответил не словами — делом. В последних числах декабря из динамовского зала, где днем собираются тучные тетушки, мечтающие сбросить пуд-другой лишнего веса, доносились ритмичные звуки современной танцевальной музыки в стиле рок-н-ролла. Заглянув в зал, я увидел десятка три атлетичных ребят и чуть поодаль — сидящего на скамейке Лобановского. Занятиями по аэробике руководил ветеран-динамовец Семен Генрихович Уманский. Ему ассистировала пара-тройка фигуристых девушек, задававших темп и ритм занятий. Из динамика массивного «SONY» струились то зажигательная самба, то агрессивный рок-н-ролл, то аранжировка популярных песен. Так что минут через пятнадцать-двадцать парни в динамовской экипировке выглядели так, словно попали под тропический ливень где-нибудь в джунглях Амазонки. Уманский тотчас же объявил перерыв. Пауза была сделана вовремя — ребята «нагрузились» достаточно, и отдых был весьма кстати для многих.

Для многих, но отнюдь не для всех. Сергей Ребров — один из главных динамовских канониров — был все так же свеж, как и перед началом занятий. Откровенно говоря, такое наблюдение меня несколько удивило: уж не сачкует ли? Но вот Уманский предложил жестом продолжить «танцевальную программу». На сей раз слежу за Ребровым внимательно: нет, выкладывается Сергей в полную силу. Более того, на фоне других ребят выглядит значительно пластичнее. А его танцевальные «па» смотрелись, если хотите, даже профессионально. Я тогда предположил: в танцевальной науке Ребров не новичок. А когда узнал, что в футбол он пришел через... танцы, то был откровенно удивлен.

Начинал Сергей прозаично, как, впрочем, и многие мастера кожаного мяча — со стихийных дворовых баталий. Сколько было разорвано и истоптано башмаков в этих анархичных турнирах, знает, пожалуй, лишь его мать — Алла Васильевна. Однако урезонить страсть сына к уличным баталиям ни мать, ни отец не смогли. Возможно, учитывая дошкольный возраст Сережи, родители проповедовали известный принцип: чем бы дитя не тешилось... А, быть может, считали, что, став школьником, мальчик увлечется чем-нибудь более серьезным. Скажем, бальными танцами, или же станет радиолюбителем. Ведь Алла Васильевна вела в Горловском дворце пионеров кружок бальных танцев, а отец — Станислав Иванович Ребров – там знакомил местную ребятню с основами радиодела.