Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады

Они схлестнулись взглядами: Фимин настырный и Валерин тяжелый, острый, настороженный. Взяв паузу, Ободзинский смягчился, губы насмешливо дрогнули:

– Не пускают в дверь, пролезем в окно.

Через Зотова в мае организовали поездку по всем райцентрам Марийской АССР. Ездили по городам и селам. Порой приходилось спать в школах на раскладушках и в деревянных бараках. Окружающая беднота носила запах юной бесшабашности, забрасывая в детство, где ничего не страшно, где все грандиозное впереди, оно непременно случится, стоит лишь приложить усилия.

В деревенских клубах места на всех не хватало. Люди слушали с улицы.

Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алеша,
Болгарии русский солдат.

Зрители раскачиваясь, роняли слезы. А Валера осознал: благодаря радиостанциям и многомиллионным тиражам пластинок, его знали повсюду, даже в самых глубоких глубинках. Его популярность огромна. Осенью станет заслуженным. И никто не сможет сказать о нем: выскочка из Одессы. Теперь для всех он Кормчий. Так надо оправдывать. Прав Зуперман. Давно надо было нырять в Росконцерт. Хочешь добиться своего, иди, не жалея ног и того, что под ними. Талант сам по себе ничто. Нужно имя, престиж. Связи!

С почетной грамотой Президиума Верховного Совета Марийской АССР Ободзинский вернулся в столицу. А в конце июня со всесоюзного конкурса из Минска приехал Зуперман.

– Я нам группу нашел! «Москвичи». Третье место заняли, после «Песняров» – объявил администратор весело, залихватски. – Молодые, но талантливые. И я уже предложил им у тебя работу.

– Согласились?

– Пф, а кто откажется? Я за концерт в среднем по 20 рублей озвучил. Это минимум за месяц 700! Но и условие поставил: они не едут на фестиваль в Берлин и уходят из Москонцерта.

– Прекрасно, прекрасно, – сдержанно благодарил Ободзинский.

– Да просыпайся уже, Валера! Сейчас грамоту получил. Свою группу собираешь. Осенью поедем в Йошкар-Олу, заслуженным станешь! Все же в гору идет!

Этот возглас заставил вынырнуть. Валера осторожно вдохнул. Но тут же без улыбки добавил:

– Пианист, гитарист и звуковик со мной останутся.

И так появилась новая группа Ободзинского. Название «Верные друзья» придумал тромбонист Игорь Осколков.

Обсудить октябрьскую поездку в Йошкар-Олу собрались в ресторане гостиницы «Советской». Валера изучающе поглядывал на бывших «Москвичей»: Жору Мамиконова, Валеру Дурандина, Ефима Дымова, Игоря Капитанникова.

– Новости есть, – таинственным басом зашептал Жора. – У меня товарищ знакомый, переводчик. С югославами работает. Обещал узнать про итальянскую аппаратуру. Но сразу хочу предупредить: дорого.

Валера пронзительно уставился на говорившего:

– Сколько?

– Три тысячи за «Миатцу» просят.

– Фьюф, – вскинув черной шевелюрой, просвистел Капитанников, – это и месяца нам не хватит, даже если работать на одну только аппаратуру.

– Деньги приличные, – согласился Зуперман. – Но если всем скинуться…

– Да мы итак месяц без зарплаты по Ленинградской области мотались! На одни костюмы работаем!

– А все равно жаль. Классный аппарат. Лучшего не сыскать…

Валера молча наблюдал за музыкантами. Только за машину успел рассчитаться. А ведь еще библиотека. Рассрочка за квартиру… Одно его слово, и все решится. Раньше, рисуясь перед ребятами, он поднялся б из-за стола с барским «плачу за все». Теперь же недвижимо сидел на месте и, лишь оставшись с Зуперманом наедине, скромно огласил:

– Передай Жоре, что берем. Половину расходов закрою.

Осень, мягкая и солнечная, началась с путешествия по Марийской Республике. На вокзале «Верных друзей» ожидала сопровождающая группа и большой автобус-ветеран с хромированными деталями в американском стиле. Он с лязгом, скрипом и теплым рычанием подрагивал, готовый исполнить любые прихоти гастролеров.

– Даже такие бывают? Прям музейный экспонат! – подмигнув Неле, Валера играючи ущипнул ее за бок. Настроение сразу же задалось. По пути в село с чудесным названием Козьмодемьянск, они переглядывались, хохоча словно дети.

– Автобус – это ерунда все. Этим нас не удивишь. – Валера обернулся к музыкантам. – Вот на Дальнем Востоке мы взлетали на вертолете прямо с палубы авианосца.

– Ты вспомни кукурузник, Валер. В Иркутске, – оборвал Щеглов: – Пилоты как узнали, что самого Ободзинского везут, сразу примчались знакомиться. Представляются по форме, пилот первого класса такой-то, пилот второго класса Иванов Иван Иваныч. Борька тоже вытянулся такой: Солист-гитарист Борис Пивоваров!

– Воль-но! – сымитировал себя Валера, припомнив шутку с пилотами.

Среди молодых ребят, полных энтузиазма, он и сам пытался заразиться легкостью, свободой. Ведь он заново строит плот. Теперь нужно строить иначе. Так, чтоб не хуже Хейердала в океан выйти. Но Валерий ощущал пропасть между ним и ребятами. Те верили в свои возможности, а он уже знал, что все обман. Мир не перевернуть. Слишком прагматичен. Миром правит не мечта, не чудо, а обычные человеческие связи. Все продается и покупается.