Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады

Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Валера с удивлением понял, что давно не радовался таким простым вещам. Погруженный в мечты о будущей славе, он лишь досадовал на окружающую убогость. Не те гостиницы, не те песни, не те сцены, и вообще не та жизнь, которой он заслуживает. Сейчас же рядом с Нелей он радовался горячему чаю и чужим бутербродам. И казалось, ничего большего для счастья не нужно.

Иркутск встретил проливным дождем. На перроне ждала приветливая светленькая женщина. Быстро сунув в руки Неле и Валере по зонтику, она по-матерински обняла их.

– Валентина Федоровна! – обрадовался Валера.

Когда они пришли в номер к Макаровой, та дала им обогреться и прийти в себя после дороги, а потом, дождавшись, что Неля предложит помочь убрать со стола, позвала Ободзинского поговорить:

– Валерочка, так дела не делаются.

– Что случилось?

– А то не знаешь, – с подозрением заглянула в глаза Макарова, но не нашла лукавства. Вздохнула. – Звонили из твоей филармонии. Говорят, ты ушел, не доработав положенный срок, и ребят за собой сманил.

Валера честно рассказал, как по-детски разругался с Рафой.

– Да. Я его довел, можно сказать заставил, но… если б он велел доработать, я бы доработал! И ребятам ничего не говорил! Они взрослые люди, сами за себя отвечают.

– Верю, Валерочка, верю, – вздохнула Макарова. – Только в нашей работе от этого не легче. Ладно, что тут поделаешь. С Рафой я договорилась. Ребята отработают положенное по договору и только потом к нам.

– А кто? – спросил Валера.

– Сима Кандыба просится руководителем оркестра, Гольдберг твой, – Валентина Федоровна покачала головой, словно журила, – хорошие у тебя друзья. Ты уж соответствуй.

Валера благодарно кивнул. Теперь у него совсем другая жизнь будет. Серьезная, взрослая, семейная. Представив себя обстоятельным и ответственным, упал с небес на землю, вспомнив о проблеме с деньгами. Честность снова выручила. Валентина Федоровна беззлобно посмеялась и выдала аванс. Вернувшийся с работы Муратов отозвал Валеру вечером в сторону и добавил еще и от себя. Валерино самолюбие это задело, он стал отнекиваться. Муратов хлопнул по плечу:

– Не жмись. В долг это! В долг! Чтоб перед молодой женой в грязь лицом не упал!

Последний довод решил. Валера взял деньги и скомкано поблагодарил. Деньги пригодились сразу. На следующий день пришлось выполнять обещание. Помочь Неле перевестись на заочное. Он купил в деканат несколько коробок конфет и коньяк, а потом пригласил всех на концерт. Ректор оказался страстным любителем музыки и легко оформил Нелю на заочное.

– Теперь ты не только студентка иняза, – Валера театрально развел руки, словно конферансье, и объявил: – Ассистентка эквилибриста Неля Кучкильдина!

Валера старался поддержать Нелю, которая стыдилась своей небольшой должности. Макарова, решившая сперва, что Валера с Нелей расписаны, оформила ее в штат почти номинально, ради галочки. Вся работа девушки сводилась к тому, чтобы бросать эквилибристу обручи и следить за инвентарем. Когда выяснилось, что штампа в паспорте нет и для Нели в гостиницах придется оформлять отдельный номер, Макарова Валеру пожурила, но оставила все, как есть. Однако Нелю ситуация смущала. Она чувствовала себя нахлебницей, которую возят только ради Валеры.

– Нелюша, зачем глупостями голову забиваешь? Все хорошо! Какая разница, что ты делаешь? Ты со мной! Можешь вообще ничего не делать, никто не выгонит.

Неля обижалась и отмалчивалась. А он то пытался утешить и успокоить, то злился на женские капризы, не понимая стремления девушки к самостоятельности:

– Ты теперь – моя жена! Все это знают. Зачем какую-то дистанцию придумываешь?

Валерий Иванович видел, как Неля старается быть полезной, помогает везде, где можно, и попытался поговорить с Валерой:

– Она боится косых взглядов. Неужели не понимаешь?

– Ну какие взгляды? Я всем сказал – моя жена!

– Думаешь, девушкам этого достаточно?

– Моей Неле достаточно. Она меня понимает! – ушел от разговора Ободзинский. И Муратов постарался помочь по-своему:

– Неля?

– Да, Валерий Иванович!

– Можешь помочь? Хоть немного разгрузить меня?

– Конечно! – просияла та.

И Муратов стал учить девушку проводить концерты. Неля боялась сцены до дрожи в коленках. В полуобморочном состоянии выплывала в зал, объявляя артистов, и старалась держать лицо. Расширение обязанностей придало уверенности. Она наконец почувствовала себя своей.

Артисты бригады «Юность, Мечта и Песня» Нелю любили. Она была доброй, отзывчивой, хорошо умела слушать. Макарова с Муратовым опекали, как дочь. Янис Аустриньш, молодой артист из Прибалтики, относился к ассистентке, как к младшей сестренке. Чуть снисходительно и часто подтрунивая.

Это доброе и чуткое отношение создавало контраст с Валериной ревнивой опекой. Когда она только пришла в коллектив, общалась почти исключительно через Валеру. Он утешал, поддерживал, заботился. Иногда снисходительно говорил:

– Нелюша моя, ну вот как ты без меня?