Валерий Попенченко

Жизнь не баловала его. У ее сына была нелегкая спортивная судьба. Труден был и путь к признанию. Дорога длиною в тринадцать лет пролегла к пьедесталу чемпиона Европы. К нему он шел своим, самобытным путем. Сколько было горьких минут и разочарований, сколько подчас незаслуженных упреков и обидных сравнений приходилось слышать и даже читать, а самое обидное, что его, чемпиона страны, не брали на чемпионаты Европы. В это трудное для него время рядом всегда были тренер, близкие друзья и она, мать. Противников на ринге и особенно за его канатами приходилось убеждать… — победами. На ринге было проще, один на один — он видел глаза соперника. За рингом было значительно сложнее. И здесь помогала мать. Она помогла сыну преодолеть и тяжелый кризис, который он переживал после дисквалификации. Словом, она была не просто сторонней участницей спортивной биографии Валерия, а активным бойцом за его имя в спорте. Даже диплом корабельного инженера с отличием уже не мог удовлетворить этого бойца.

Чуткость, доброта, настоящая материнская забота, желание всегда прийти на помощь, если ты в ней нуждаешься, сознание, что ей можно поведать самые сокровенные мысли, которые и отцу и матери не всегда расскажешь, как магнитом притягивали молодежь в дом Руфины Васильевны. В беседах и даже спорах она всегда была заводилой и задавала нужный тон. Она учила быть честным перед самим собой и перед людьми, уметь преодолевать трудности и не сгибаться перед неудачами, верить людям и не бояться прямо в лицо говорить о недостатках другу. В этом для нее не было никаких исключений. Даже собственному сыну она не прощала ни одного промаха, а наоборот, с его растущей славой стала к нему еще жестче и требовательнее и говорила ему все, что думала, подчас даже перехватывая через край, как говорится, для порядка, хотя симптомами «звездной болезни» сын не страдал.

Она учила его видеть жизнь такой, какая она есть, со всеми радостями и горестями. Не терпела она фальши, бравады и позерства в любых проявлениях.

Со временем она стала прекрасно разбираться и в самых тончайших нюансах такого сложного вида спорта, как бокс. И к ней шли за советом и помощью и спортивные журналисты, и боксеры, и даже тренеры сборной страны. Она была не просто болельщиком, она была знатоком бокса, с ее мнением считались специалисты.

Вот почему дом на улице Щепкина и маленькая угловая комната на первом этаже стали «боксерским клубом». Всегда среди молодежи она сама чувствовала себя молодой, нужной людям, и старость, и многочисленные недуги пенсионерки отступали.

Она была в курсе всех спортивных дел. Ее «рабочий» день обычно начинался рано с просмотра всех газет и журналов. Ее знали все киоскеры в округе как оптового покупателя, когда дело касалось бокса. Прессу она брала сразу на всех друзей Валерия.

На бокс у нее было заведено особое «досье». На боксеров второго среднего веса, в котором выступал Валерий, была заведена отдельная папка. Любая, даже самая незначительная информация, аккуратно подклеивалась и подшивалась к «делу». На постоянных «соперников» сына были заведены отдельные папки.

Еще в 1957 году было заведено «дело» на знаменитого поляка — Тадеуша Валасека, умного и хитрого тактика, единственного из зарубежных противников, которому дважды проигрывал Валерий. Закрыто «дело» было лишь после токийского нокаута, с пометкой: 22 октября 1964 года…

Чуть потоньше было «дело» Геннадия Шаткова, первого нашего олимпийского чемпиона во втором среднем весе, ныне проректора Ленинградского университета.

Сильные соперники Борис Назаренко, Евгений Феофанов и Алексей Киселев проходили отдельными разделами в общей папке средневесов.

Она «закрывала» дела со своими комментариями и сдавала в «архив», то есть складывала в угол объемистого шкафа уже после того, как их «подписывал» окончательно на ринге Валерий. Постепенно все его основные соперники или оставляли большой ринг совсем или переходили в другие весовые категории, где добивались более ощутимых результатов.

В весе семьдесят пять килограммов уже шесть лет безраздельно «властвовал» Валерий Попенченко, который, пользуясь архивом и информацией матери, знал о своих противниках буквально все. Это также помогало ему лучше изучить соперников и подготовиться к ответственным матчам.

Архив этот был ее большим беспокойным хозяйством, которое она ревниво берегла и собирала по крупицам и которым всегда могли пользоваться и журналисты, и боксеры, и тренеры. Единственное, что она не выдавала на руки, даже близким, — это фотографии. Фотоснимки всех крупных турнирных боев были ее слабостью. Она могла часами любовно перебирать их, вспоминая при этом все подробности боя, отдельные детали, а иногда и курьезные, комичные случаи.

Такого уникального архива не было, пожалуй, даже в Федерации бокса. Не случайно ей частенько позванивали и шли за справками.

У сборной по боксу есть все, что положено каждой сборной. Согласно положению и штатам, как и у каждой сборной, помимо тренеров есть капитан, врач и массажист. Но не у каждой сборной был «психолог» — мать сборной.