Валерий Попенченко

Когда и как состоялся олимпийский чемпион, гордость советского спорта, боксер Валерий Попенченко? Как просто было задать этот вопрос самому Валерию, пользуясь дружбой с ним. Но я не торопился. Думал, придет время и ему писать мемуары. Прочтем, узнаем, а если будет нужно, расспросим. Но профессиональная привычка не только знать, но и донести до аудитории, до своих читателей познанное всегда ощущается и в разговорах с журналистом, и даже когда просто молчат собеседники и думают каждый о своем, а тебя выдают, выдают даже твои глаза.

Случилось так, что сам Валерий после того, как покинул большой ринг, как-то сказал мне:

— Вижу, чувствую, что вот-вот и ты разразишься серией вопросов, от которых нет у меня натренированной защиты. Не хочу даже от друга получить нокдаун.

— Ты это о чем? — спросил я.

— Не хитри. Боюсь таких стереотипных вопросов вроде: «В чем секрет большого ринга?» — или «В чем секрет феномена Попенченко?». Недавно меня во Дворце спорта загнали в угол журналисты и давай пытать.

— Так что же ты ответил?

— Ну как ты думаешь? Ничего. Сообразил, что дело дрянь, так просто не выкрутишься, деваться некуда. Достал из кармана записную книжку, ручку, записал аккуратно их вопросы и вежливо сказал, что надо серьезно подумать, вопросы не из легких. Видел бы ты лица этих репортеров…

Тебе же нужно другое, и вот про себя решил: пора, видимо, развенчать это магическое слово «секрет». Нашим ребятам нужно рассказать правду, ту, которая, может быть, поможет молодым солдатам стать если и не чемпионами, то сильными, ловкими. В жизни мужчина должен быть мужчиной, всегда готовым к любому бою, к любой работе, к любому испытанию.

Я был благодарен Валерию за такую откровенность и весь превратился в слух.

— Так вот… — немного подумав, начал он.

Молодежи свойственна романтика. Слова «ринг», «раунд», «удар гонга» в 14–17 лет звучат как симфония. Если ты здоров, энергия бьет ключом, то ты не пройдешь мимо ринга. Известный процент риска и опасности существует в каждом виде спорта, существует он, стало быть, и в боксе. Но это не отпугивает молодых ребят, наоборот, как магнит притягивает их к испытанию своих сил и самоутверждению.

Детство мое пришлось на трудную послевоенную пору. Мальчишки как мальчишки, культ сильного, как и во все мальчишечьи времена, был выше любого авторитета. Синяки и шишки были высшей добродетелью, и мы ими гордились. Фильм «Первая перчатка» мы смотрели по нескольку раз. И во дворе устраивали свои чемпионаты.

Как мне хотелось попасть в суворовское училище! Хоть ростом я был невелик, но мне хотелось показать, что я достаточно сильный, и на медицинской комиссии я даже схитрил, пытался выжать динамометр обеими руками. — Валерий улыбнулся и продолжал.

— 16 лет назад вступил я на боевую тропу бокса и на военную службу одновременно. Весил 49 кг и начал с веса пера. Но бокс не был для меня самоцелью, не менее увлеченно я занимался баскетболом, легкой атлетикой, волейболом, плаванием, шахматами и везде старался быть первым: и в учебе и в спорте. Я тебе это уже говорил.

На спартакиаде суворовских училищ я был горд тем, что оправдал звание капитана своей сборной. Я занял второе место по толканию ядра с результатом 10 метров 70 см. Метнул диск на 31 метр. В 1955 году к окончанию суворовского училища я имел II разряд по шахматам и баскетболу, которыми гордился не меньше, чем званием чемпиона Узбекистана по боксу среди взрослых, хотя и был несовершеннолетним.

Алгебру бокса я постиг в полуфинале юношеского первенства СССР 1955 года, к этому времени в моем активе было 32 боя и 30 побед. Экзаменатором был чемпион страны во втором среднем весе Володя Ковригин. Первый раунд я выиграл. А во втором… Мне страшно хотелось закрепить успех.

Бросился на противника. Он встретил меня — пом ню только начало его серии ударов левой сбоку, правой прямой… Как он закончил ее, я уже не видел. Пришел в себя, ничего не слышу, а сквозь туман пальцы рефери: пять, шесть…

Страшно стало. Нокаут! Вскочил на ноги, все плывет, руки и ноги ватные.

Но снова, будучи в состоянии «грогги», как забияка, бросился на Ковригина. Тот легко шагнул назад и… Опять темно. Второй тяжелый нокдаун. Гонг спас меня. Нашатырь привел в чувство, свет стал ярче и канаты белее. Одно было ясно — так боксировать нельзя. Что-то сдвинулось во мне, слышу шепот тренера: запомни — правой левой, левой в корпус. Это была моя коронная серия. Я делал шаг назад и на отходе бил правой. Противник поднимал, защищаясь, руки, и я добавлял левой. Ковригин вышел добить, нокаутировать меня. Теперь я не принял атаки, закрылся, сместился вбок, ответил короткой серией. Вижу, он нервничает, и, когда он, забыв о защите, рванулся вперед, я отступил и автоматически, как сотни раз на тренировках, провел свою серию — правой прямой в голову, левой в корпус. Упал Ковригин…

Это была моя первая победа не над противником, а скорее над самим собой. Может быть, тогда я и стал настоящим боксером. Так приходит зрелость.