Валеркина охота

Виктор Решетников Валеркина охота

Слово к читателям

Старому писателю всегда радостно вынести на добрый суд читателей книгу молодого способного автора. Это я и делаю, представляя вам Виктора Решетникова.

Два года назад мы обсуждали эту его рукопись в Союзе писателей РСФСР. Оценка была единодушная: перед нами интересный автор, который хорошо владеет словом, отлично знает материал и с большим пониманием разбирается в психологии своего края и в охотничьих тонкостях.

Книга Виктора Решетникова — не просто сборник рассказов об охоте. Книга эта — о подростке, вступающем в жизнь, жадно охваченном охотничьей страстью. В ней нет описания богатых трофеев. Зато есть прекрасное чувство природы. Из него отчетливо вырастает любовь к родине, и очень важная для всех нас большая гражданская забота об охране природных богатств, и непримиримое отношение к хапугам и всякого рода браконьерам.

Виктор Решетников лаконичен и точен в описаниях пейзажа своего края. Мы верим тому, что он увидел и сообщил нам. Прекрасно выписана удивительная, никем еще не тронутая ранняя утренняя белизна первой деревенской пороши, когда взволнованный охотник четко печатает следы в снегу («Пороша»). С волнением отмечаем мы, какое впечатление произвела на молодого охотника раненная браконьером олениха: «Из умного оленьего глаза, в котором, как в выпуклом зеркале, отражался маленький ее детеныш, вышла и, смачивая шерсть, заскользила таинственная звериная слеза» («Олененок»), И картинно представляем себе животворящий миг весны в марте. Он «весь в одном несуразно теплом дне с ослепительной белизной свежего снега и бойким перезвоном капели», когда крупитчатым и ноздреватым становится снежный покров и, «словно речной песок, сдает под ногой, делая трудной ходьбу. С мокрых сосулек тенькает капель в ледяные корытца вдоль завалинок. Мирные деревенские вороны, точно взбеленившись, летают взад-вперед над домами, качаются на тонких ветвях деревьев и орут на всю округу свои брачные песни» («Половодье»). И ясно видим лес, где «березняк сменился разнолесьем, султанами встали тут и там кусты кудрявого можжевельника, густой, высокий черничник путался в ногах, мешая идти» («Воспушка»). И зримо представляем уходящее половодье: «Словно увязнув в прошлогодней листве, умолкли беспокойные ручьи, отдав свою воду большим и малым лесным речкам, которые бурливо, под самые берега, неслись теперь в одну главную реку, едва успокоившуюся после ледохода» («Вальдшнепы»). И с интересом читаем строки о заветной минуте, когда открылась первая охота на уток теплым августовским вечером: «Он дернул спуск — сухо треснула бездымка, тарарахнул дуплетом Федор, и уже где-то свистели крыльями потревоженные пальбой утки, колыхаясь, солдатиком встала брошенная в воду гильза… лопался от выстрелов воздух, — началась охота» («Утки»).

Но не только в описаниях пейзажа и приключениях на охоте сильная сторона в творчестве Виктора Решетникова. Через всю книгу проходит чистый образ подростка Валерки — вдумчивого, доброго и умного. Он не мыслит себя без ружья, но охота для него не промысел, как для жадноватого Федора, и не браконьерство, как для хапуги Митьки. Мы ясно ощущаем смятение Валерки при встрече в глухом лесу с этим Митькой, подбившим запретную олениху. И радуемся, что молодой охотник не испугался страшных угроз хапуги, не покривил душой. И Митьку крепко наказали, а Валерку районное общество охотников отметило именной двустволкой, о которой он давно мечтал.

Охота — воспитание мужества, смекалки, выносливости, суровая школа меткой стрельбы. Но пока подросток добирается до высот охотничьего мастерства, чего только не случается с ним: попадает он впросак при встрече с ручным медведем в домике лесника, в вечерних лесных сумерках принимает собаку за волка, слишком долго раздумывает, стоит ли стрелять в зайца, словно доверчиво притаившегося вблизи него под стволом сосны, категорически заявляет Федору, что не будет охотиться с ним, потому что оскорблен его жадностью.

Однако опыт постепенно берет свое, и на наших глазах подрастает хороший молодой человек, для которого типичен именно советский образ жизни, даже в глухих лесных угодьях и на болотных утиных займищах. И мы верим, что исполнится его мечта — стать егерем или разводить в своих лесах пушных зверей…

Владимир Архангельский,

г. Москва

Пороша

Валерка никак не мог понять, что случилось: какая охота, куда спешить? Мать стояла над ним и тормошила тихонько:

— Ну ведь просил же разбудить… Снег выпал, вставай! До него дошло наконец, он откинул одеяло, сел, щуря глаза и потягиваясь.

— Правда, мам? Не как в прошлый раз?

— Правда, собирайся.

В избе было темно, и только слабый отблеск огня от русской печки освещал стены. Валерка прошлепал босиком к окошку — там сквозь сумрак уходящей ночи непривычно и светло синел снег.

— Мам, а сколько времени? — спросил он, натянув штаны и отыскивая рубаху.

— Да уж шестой.

— А отец где?

— Он еще с ночи в район уехал, а ты торопись — рассветет скоро.