Валид

— Я ничего не забыл, Шах. От того, что ты будешь нам без конца напоминать об этом, ничего не изменится. В моих силах сделать для тебя многое, но повернуть время вспять я не в состоянии. Можешь презирать меня и ненавидеть, я сам себя ненавижу, но изменить ничего не могу. Могу только попытаться исправить. Помоги мне, Шах, — он зарывается в мои волосы пальцами, целует лицо, а я глотаю рыдания, что снова грозятся затопить всё вокруг. — Всё пройдёт. Мы переживём это, слышишь? Он целует мои глаза, задерживаясь на коже губами, и я всхлипываю, сминая пальцами свитер на его груди. — Поплачь, моя девочка. Поплачь, — утыкает меня в свою шею, и плотину прорывает. Я слышу чей-то крик, запоздало понимаю, что он мой, а грудную клетку разрывает следующий вопль.

Кричу, пока не начинает гореть горло, и впиваюсь ногтями в его кожу на руках, царапаю её и вою уже тише. Как раненое животное. А он продолжает сжимать меня в объятиях и что-то тихо шепчет. Успокаивает. И это действительно помогает. Истерика сходит на нет, и я, выплеснув боль, копившуюся два дня, вдруг выдыхаю. Внутри пусто. Нет ничего, никаких эмоций. Будто выжали меня. Только слышу, как бьются наши сердца. Моё — так часто и рвано и его — сильно, гулко, но размеренно.

— Я боюсь… Боюсь, что они придут за мной.

— Кто? — он дышит мне в макушку, касаясь губами волос.

— Все они… Те, кому понадобилось меня уничтожить.

Он глубоко вдыхает, задерживает воздух в лёгких и шумно выдыхает.

— Не придут. Не смогут. К тому же, ты круглосуточно под охраной. Даже твоя сиделка знает, что делать в экстренном случае. Тебе не нужно бояться, Шах. Я никому не позволю к тебе приблизиться. Больше никто не посмеет даже подумать, чтобы навредить тебе.

Я молчу. Мне нечего сказать. Я не верю ни ему, ни его охране, ни его сиделке.

Валид отпускает меня, чуть приподнимается.

— Дай руку, — на мою ладонь ложится что-то тяжёлое и холодное. Пахнет железом и порохом. Я узнаю этот запах… Оружие. — Помнишь, как пользоваться?

Киваю, хоть и не представляю, зачем он мне его даёт.

— Хорошо, — берёт мои руки в свои, надавливает на большой палец. — Вот так снимаешь с предохранителя. До щелчка. А потом нажимаешь на курок.

— Я слепая, Валид, — цежу сквозь зубы, готовая приставить этот пистолет к его виску.

— Это не проблема, если ты не будешь злиться и думать головой. Ты ведь хорошо ориентируешься в пространстве, отлично слышишь и по звукам понимаешь, где находится человек, так? Вот и пользуйся этим. Но, Шах, — он снова давит на предохранитель, однако пистолет не забирает. — Тебе не понадобится оружие. Я оставляю его лишь для твоего спокойствия, слышишь?

А я с ужасом представляю, что теперь моя жизнь будет такой… На голых инстинктах и в постоянном страхе.

— Спасибо, — забираю пистолет и кладу его под подушку.

* * *

На улице прохладно, и моросит отвратительный дождь. Валид сел в салон подъехавшего автомобиля, достал из пачки сигарету.

— П-п-ривет, друг. Я о-очень рад тебя в-видеть, — каждое слово давалось ему с трудом, но Валид оценил старания.

— Здравствуй, Аюб. С приездом. Давай заедем куда-нибудь. Выпьем.

Здоровяк кивнул, завёл двигатель. Валид затянулся едким дымом, уставился в окно, на быстро пролетающие мимо яркие вывески и витрины.

— У тебя в-в-всё х-х-хорошо? — Аюб наблюдал за ним из-под нахмуренных бровей.

— Нет, не хорошо. Совсем не хорошо. Именно поэтому я тебя и позвал. Нужна помощь.

Аюб закивал, переключил передачу.

— Говори.

— Я хочу, чтобы ты проверил всех, кто меня окружает. Моих охранников, моего водителя, моего помощника. Родственников, включая членов семьи. Всех. Я хочу знать, кто мне друг, а кто враг. Я пока занят, поэтому всё это ляжет на твои плечи.

— К-как скажешь. Москву п-п-покажешь? Я люблю русских женщин, они красивые и с-с-сексуальные.

Валид усмехнулся. Он действительно был рад видеть этого заику. Абсолютный психопат, внешне похож на мутанта, но он на данный момент единственный, кому можно доверять. Однажды судьба уже доказала это, когда киллер спас Валиду жизнь. Он редкая сволочь и хладнокровный убийца. Человеческая жизнь для него не стоит и гроша. Но в своих намерениях он всегда искренен.



— Извини, но с Москвой тебе придётся знакомиться самому. Мне ещё нужно встретиться с отцом. К сожалению, ты сегодня не единственный мой гость.

* * *

Саид-старший окинул сыновей своим ледяным взглядом, задержался на Марате.

— Вот так ты присматриваешь за своими братьями? Ты бросил семью в самый ответственный момент ради русской девки, а теперь ещё и позволил братьям устроить войну! — прозвучало вместо приветствия, и Марат опустил перед ним голову.

— Не трогай мою женщину, отец, она здесь ни при чём. К тому же я не считаю себя виноватым. Это ты стравил своих сыновей, превратил их во врагов. Ты воспитал Саида… Так.

От того, как отец прищурился, его охранник попятился за дверь. Марат же поднял глаза и выдержал строгий взгляд. Им с Валидом не впервые. Всю жизнь они попадали под раздачу, пока их младший брат купался в лучах отцовской любви и гордости.