Валид

— Я не могу принять этого ребёнка. Не могу быть с тобой, словно ничего не случилось, Валид. Ты шантажировал моего отца, заставил его отдать меня замуж. Ты и твоя семья лишили меня зрения и духа. И ты продолжаешь меня удерживать рядом, как свою игрушку. Только игрушка уже сломана. И никогда не станет прежней. Отпусти меня, Валид.

Он резко отпустил меня, встал, и я услышала, как он открыл окно. Чиркнул зажигалкой, и палату заполнил запах табачного дыма.

— Ты примешь моего ребёнка. И меня примешь. Я не отпущу тебя, Шахидат. Не смогу.

* * *

Она горько усмехнулась, отвернулась.

— Не сможешь, потому что ты эгоист. А что ты сделал для того, чтобы я тебя полюбила? Ты загубил мою жизнь, уничтожил меня. Ты разрушил не только мои мечты, но и свои. Ведь ты не получил такую жену, какую хотел, ведь так?

От безнадёжности в её голосе хотелось выть и долбиться головой о стену. Он уже забыл, когда спал или ел в последний раз. Всё время в мозгу пульсировала мысль, что он мог всё предотвратить. Мог отказаться от гонки за отцовскими активами и начать новую жизнь. Свою жизнь. В которой не было бы всего этого дерьма. Он мог повернуть ход событий. Но не сделал этого. Эта мысль его добивала. Крошила разум в пыль.

Горький дым обжег горло, и Валид швырнул окурок в окно.

— Я знаю, что всё пошло не так, как нам бы хотелось. Поэтому прошу тебя довериться мне и немного потерпеть. Это всё, что от тебя требуется. Я всё решу, Шах. Я отвезу тебя в лучшую клинику мира. Я найду лучших врачей. Всё для тебя сделаю, — подошёл к ней, протянул руку к волосам. — Не отказывайся от нашего ребёнка. Он не виноват, Шах, — не удержался, рванул её на себя и вдохнул запах, без которого уже не сможет жить, не будь он эгоистом и отпусти её. Шахидат не шелохнулась. Опущены руки, равнодушный взгляд. Лучше бы ударила или кричала. — Я тебя люблю. Никого так сильно не любил. Никогда. Не отталкивай меня, — и таких слов никому не говорил. Даже матери не говорил. Никогда.

Отвернула лицо в сторону, как только он коснулся губами её лба.

— Я хочу увидеть… Хочу, чтобы мама приехала. Это возможно?

— Да. Она скоро приедет, — отстраниться ей не дал, присел на кровать и потянул к себе. — Ты должна поесть, давай. Я не уйду, пока не съешь всё, что тебе принесли. А я помогу, — набрав в ложку суп, поднёс к её губам. — Давай, Шах. Открой рот.

Она вздрогнула, прикрыла глаза.

— Я не стану при тебе есть. Пусть придёт сиделка.

— Я твой муж. Сиделка здесь только для того, чтобы помогать, когда рядом нет меня.

— Нет.

— Ты будешь есть, иначе я тебя заставлю.

Зло зашипев, вскочила с его колен.

— Я не унижусь настолько, чтобы есть из твоих рук! Ты бы ещё своего брата привёл меня кормить! Он ведь не завершил задуманное!

— Шах, перестань, — внутри всё скрутило от боли и бессильной злобы, но Валид выдохнул, проводя ладонью по лицу. — Иди ко мне, — снова взял её за запястье, мягко потянув на себя. — Поешь, и я уйду. Обещаю.

— Единственное, что ты можешь для меня сделать — это оставить меня в покое. Я никогда не смогу тебя полюбить, Валид. Ни тебя, ни твоего ребёнка. Я не хочу быть твоей женой. Не хочу жить с таким как ты… И рожать от тебя не хочу. Уходи.

Стиснув зубы, усадил её к себе силой, пальцами сжал щёки.

— Открывай рот.

Она упрямо сжала губы.

— Открой рот, Шахидат.

По её щеке скатилась слеза. Хаджиев мысленно застонал и, надавив на скулы, заставил приоткрыть рот. Тут же сунул ей в рот ложку и услышал тихий всхлип.

— Прости. Так нужно. Прости меня, Шах. Я не могу позволить тебе навредить себе.

* * *

Болезненными вспышками в голове снова и снова звучали её слова. И взгляд пустой, которым она смотрела в никуда, пока он заталкивал в неё еду. Её ненависть чувствовал почти физически и, естественно, понимал.

Ломать её или унижать Валид не хотел, но не видел другого выхода. Если она не выживет, он тоже сдохнет. Потому что он долбаный эгоист, привыкший поступать по-своему, так как хочется ему.

— Привет, — рядом возникла Власова, нервно поправила волосы. — Я присяду?

— Присядь, — кивнул, осушая остатки бокала.

— Что-то случилось? Ты так неожиданно позвонил… Нет, я рада, конечно, тебя видеть, но надеюсь, повод хороший? Ты же не передумал насчёт сделки?

— Сделка подождёт. Мою жену отравили в тот день, когда мы встречались в ресторане. И я хочу разобраться во всём.

Плеснув в бокал виски, с интересом уставился на неё.

— Как отравили? Ты что? Может, морепродукты были несвежие? Или… Да нет! Ты же не думаешь, что это сделали специально? Ох… Как Шахидат? Надеюсь, она уже в порядке? — удивилась она вполне натурально. Хотя забота о Шах прозвучала весьма фальшиво.

— У меня есть подозреваемые. И исполнительница. Была. Но что-то мне подсказывает, что я не всё знаю, — не сводя с неё пронзительного взгляда, наводил на Власову ужас. Её рука заметно дрогнула, но тут же поднялась — Катерина подозвала официанта.