Валис

«Состраданья мощь» – полная чушь. Никакой мощи у сострадания нет. Толстяк дико сострадал Глории, а потом Шерри, и ничегошеньки из этого не произошло. Чего-то явно недоставало. Чувство, знакомое многим, тем, кому приходилось беспомощно смотреть на больного или умирающего человека или на больное или умирающее животное, ощущать ужасное сострадание, всепоглощающее сострадание, и сознавать, что сострадание это, как бы сильно оно ни было, совершенно бесполезно.

Рану залечило что-то другое.

Для нас с Кевином и Дэвидом рана Толстяка была делом серьезным, рана, которую нельзя исцелить, а сделать это следовало во что бы то ни стало. И способ мы знали: Толстяку необходимо найти Спасителя. Вот только произойдет ли в будущем такое чудо, когда Толстяк придет в себя, осознает, что он и есть Спаситель, и автоматически исцелится?

Ставить на это не рекомендую. Я бы не стал.

«Парсифаль» – одно из тех хитромудрых произведений, что вызывают в вас субъективное чувство, будто вы что-то из него почерпнули, что-то ценное, а может, и бесценное. Однако при ближайшем рассмотрении вы внезапно чешете в затылке и говорите:

– Погодите-ка, да ведь тут нет никакого смысла.

Я так и вижу Рихарда Вагнера, как он подходит к вратам рая.

– Вы должны пустить меня, – заявляет он. – Я написал «Парсифаля». Там есть о Граале, о Христе, о страдании, сострадании и исцелении. Разве нет?

На что следует ответ:

– Ну, мы почитали и не нашли там никакого смысла.

Бац! Ворота захлопнуты.

Вагнер прав, и они там, за воротами, тоже правы.

Вот такая очередная китайская ловушка.

А может, я чего-то недопонял. Мы имеем дело с дзенским парадоксом. То, что лишено смысла, имеет больше всего смысла. Тут я ничтоже сумняшеся лезу в высшие сферы и начинаю использовать Аристотелеву логику. Любой предмет либо «А», либо не «А» (закон исключенного среднего). Каждый знает, что логика Аристотеля – полная чушь. Я хочу сказать, что…

Будь тут Кевин, он бы уже начал свое «ля-ля-ля». Он всегда начинает нести ахинею, когда Толстяк зачитывает из своей экзегезы. Кевин не видит в мудрствованиях никакого смысла. И он прав – если рассмотреть мое бесконечное «ля-ля-ля» в попытках разобраться, как Толстяк-Лошадник собирается исцелить – спасти – Толстяка-Лошадника, то от этого «ля-ля-ля» нет никакого толку. Потому что Толстяка спасти невозможно. Если бы хоть Шерри поправилась, тогда сгладилась бы горечь от потери Глории. Но Шерри умерла.

Из-за смерти Глории Толстяк принял сорок девять таблеток отравы, а мы ждем, что он расправит плечи, отыщет Спасителя (какого Спасителя?) и исцелится. Исцелится от раны, которая еще до смерти Шерри едва не стала для Толстяка смертельной. А нынче и Толстяка-Лошадника, можно сказать, нет. Осталась только рана.

Толстяк-Лошадник мертв. Утянут в могилу двумя зловредными бабами. Утянут, потому что он болван. Еще одна бессмысленная идея из «Парсифаля», идея, что быть идиотом – очень хорошо. Почему? В «Парсифале» страдания дают идиоту «познанья свет».

Как? Почему? Объясните, ради бога!

Пожалуйста, объясните мне, чего такого хорошего страдания Глории и страдания Шерри принесли Толстяку или хоть кому-нибудь или чему-нибудь? Все это вранье! Злобное вранье! Страдания должны быть уничтожены.

Справедливости ради должен признать, что Парсифаль сделал это, исцелив рану, – Амфортас перестал страдать.

В действительности нам требуется врач, а не копье. Вот вам сорок пятый отрывок из трактата Толстяка:

45. Когда мне было видение Христа, я сказал ему: «Мы нуждаемся в медицинской помощи». В видении присутствовал безумный создатель, который разрушил то, что создал, без всякой цели, так сказать, иррационально. Это больная черта Единого Разума, и Христос – наша единственная надежда, поскольку Асклепия мы позвать уже не можем. Асклепий пришел до Христа, и он оживлял людей, за что Зевс заставил Циклопа убить его при помощи молнии. Христос тоже был убит за свои деяния, ведь и Он воскрешал людей. Илия воскресил самого Христа.

«Империя бессмертна».

46. Врач несколько раз приходил к нам под разными именами. Но мы так и не исцелились, поскольку Империя всегда распознавала и вышвыривала врача. На сей раз он уничтожит Империю при помощи фагоцитоза.