Валюта любви. Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy

Руби приглашает меня на ужин в дом своего бойфренда Уилла. Он фотограф из Англии. Он меняет мое представление о том, что все фотографы грязные распутники. Уилл красив, ему под сорок; он забавный, милый и может обеспечить Руби заказами даже без просмотра. Некоторые из его лондонских друзей тоже приглашены на ужин, но, к сожалению, никто из них меня не привлекает.

После десерта мы играем в шарады, и его друг Бенджамин вытаскивает сигарету с марихуаной, зажигает ее и передает мне.

– О нет, спасибо, я не делала этого со старшей школы.

Все они делают по затяжке и снова передают мне.

– Ладно, может быть, немного.

Мы безудержно смеемся, пока я не засыпаю на диване Уилла.

Утром Уилл торжественно входит в парадную дверь с пакетом теплых круассанов. Счастливая Руби – и парень, и завтрак.

– Доброе утро, любовь моя. Чудо, а не круассаны! Клянусь, они лучшие в Париже.

Коричневый пакет покрыт масляными пятнами, и я чувствую запах круассанов.

– Я стараюсь не есть их, но на самом деле мне хочется.

Он вручает мне один. Я разламываю его и вдыхаю аромат.

– Это опасно. Хорошо, что я здесь не живу.

– Они у нас каждое утро. Не могу начать свой день без них. Эспрессо?

– Нет, спасибо, надо подготовиться к работе. Спасибо за ужин прошлой ночью и спасибо за круассан.

Я покидаю симпатичную квартиру Уилла и бреду по узким улочкам с гранитными бордюрами, уплетая свой личный кусочек рая.

Владельцы базаров раскладывают ящики со свежими овощами, а бариста начинают свой день, промывая шлангом тротуары перед своими кафе. Все, о чем в состоянии думать, это любовь. Хочу такой любви, как у Руби и Уилла.

Подхожу к моему любимому, самому красивому мосту в Париже, Pont Alexandre III (мосту Александра III). Останавливаюсь посередине, опираюсь на холодный, влажный камень парапета и смотрю, как восходящее солнце отражается мерцающим апельсином в Сене. Когда впервые приехала в Париж, любовь была на последнем месте в моем сознании. Я вовсе не планировала задержаться здесь надолго, но теперь чувствую иначе.

Париж – мой настоящий дом, и я, возможно, никогда не буду жить в другом месте. Если бы у меня был парень, мы стояли бы на этом прекрасном мосту, наблюдая за восходом солнца и птицами, ныряющими за рыбой. Он держал бы меня и нежно целовал, и красота Парижа не пропадала бы даром.

– Gilles! Le téléphone est pour vous! (Жиль, вас к телефону!) – кричит Мадам на своем монотоном вьетнамском французском.

– Oui, allô (Да, алло).

На заднем плане надрывается телевизор Мадам.

– Ого, Джилл, гляди, ты говоришь на чистом французском.

– Джек? Это ты? – я шокирована, услышав его голос.

– Да, это я. Я еду в Париж, чтобы встретиться c тобой.

У меня сердце падает.

– Что?

– Я еду, чтобы забрать тебя домой. Давай перейдем на следующий уровень. Очень скучаю по тебе. Сейчас я прилично зарабатываю и могу позаботиться о тебе. Купил две механические мастерские.

– Я не хочу, чтобы ты заботился обо мне. Как тебе удалось купить две мастерские?

– Стал дилером и откладывал все деньги.

Даже во сне не подумала бы, что он продает наркотики.

– Ты псих. Хочешь, чтобы тебя убили или отправили в тюрьму?!

– Все в порядке. Я сплю с пистолетом под подушкой, и когда запущу мастерские, завяжу.

Он говорит, как параноик. Это так не похоже на того Джека, которого я знаю.

– Нет, не приезжай.

– Я уже купил билет на самолет. Буду через две недели. Ты не можешь меня остановить. Я собираюсь найти тебя! – он смеется, но это не смешно.

Я паникую и стараюсь действовать решительно, но в горле стоит ком.

– Ты не говоришь по-французски и не знаешь, где я живу, ты меня никогда здесь не найдешь. Париж – большой город. Мы расстались, и теперь я живу здесь. – Он никогда не принимает отказа, и мне страшно. – Мне нужно идти. Не приезжай. Не хочу, чтобы ты приезжал. Пока.

Вешаю трубку. Стук сердца отдается в ушах. Сейчас мне только этой пакости недоставало. Возвращаюсь к себе в комнату и пишу в своей Библии, прося о помощи. Не знаю, куда катится моя жизнь, но уверена, что с ним покончено.

Я все еще пишу, когда снова звонит телефон.

– Gilles, le téléphone est pour vous encore! (Жиль, вас опять к телефону!) – хихикает Мадам.

Я бегу в ее комнату.

– Oui, allô? (Да, алло?)

– Эй, это Доминик. Мы здесь, в Париже, и ты никогда не догадаешься, кто с нами. Марго Хемингуэй! Но я звоню не поэтому. Аднан хочет, чтобы я пригласил тебя в Испанию и на Канарские острова вместе с нами.

У меня голова идет кругом от Джека, но я скучаю по Аднану.

– Я бы хотела поехать, но во что это обойдется?

– Не беспокойся об этом. Аднан все оплатит.

– Вы уверены? Я могу оплатить свой проезд.

– Джилл, я уверен. Он может себе это позволить.

Мы с Аднаном в Марбелье, Испания, 1980 год

Контракт

Сентябрь и октябрь 1980 года, Париж и Испания

Жена Доминика, Инес, бывшая шведская модель, приветствует меня у дверей их фантастической квартиры в 7-м округе. Это картина роскоши, с полированными мраморными полами и современной мебелью. Доминик заходит поздороваться, а затем уходит, чтобы закончить собирать вещи.