Валюта любви. Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy

Я еще не проснулась до конца, и его слова не доходят до меня. Он приводит меня в свою спальню, и мы сидим на кровати, пока пытаюсь прийти в себя.

– Я пришел к тебе, как только смог. Только что прилетел.

– О, в самом деле? Это мило, – говорю я неуверенно.

– Я сильно скучал по тебе. А ты скучала? Чем ты занималась, пока мы не виделись?

– Много работала, пока не приехала сюда. Вот так.

– У тебя ведь нет другого парня, не так ли? – поддразнивает он.

– Нет, нет. У меня его нет.

– Я много путешествовал со времени нашей последней встречи, – множество дел во многих странах. Но хватит о работе, позволь мне приготовить тебе ванну.

Он делает прекрасную ванну с ароматической пеной и свечами с запахом ванили. Снимаю просторную майку «оверсайз» и трусики и забираюсь в нее. Аднан сидит на табурете рядом с ванной. Он сосредоточен и внимателен, пристально слушает и задает мне глубокие, сложные вопросы. Никак не могу выйти из сонного состояния.

Он спрашивает:

– Когда ты потеряла свою девственность?

– Боже мой, правда?

– Да, действительно.

– Ну, я никогда никому не говорила об этом. Все произошло в задней части грузовика, на сеансе кино для автомобилистов, с моим парнем, Джеком.

– Сколько тебе было лет?

– Восемнадцать.

– Сколько у тебя было мужчин?

– Только Джек.

Я не упоминаю про свой нежелательный секс с Жеральдом. Мне все еще стыдно за эту историю.

– Слышал, ты каталась на моих арабских лошадях. Тебе понравилось?

– Да, они красивые и такие милые.

Умалчиваю о том, что у меня болит спина.

– А ты встречала Графа? Он герой, мой хороший друг.

– М-м-м, нет, пока нет. Он приедет?

– Да, только не уверен когда. Тебе нравится ванна с пеной? Аромат?

– Да, а что это?

– Мята. Я покупаю ее в Марокко. Это мой любимый аромат.

Затем он спрашивает:

– Хочешь кокаина?

– Нет, не хочу.

Я погружаюсь в пену до подбородка.

– Давай, это будет весело. Прими немного.

Он насыпает кучку на краю ванны и превращает ее в две жирные дорожки лезвием бритвы. Затем скручивает стодолларовую купюру.

– Просто попробуй немного, это не опасно.

Он вдыхает одну дорожку. Я боюсь кокаина и всегда отказываюсь от него.

– Просто прими немного, это разбудит тебя.

Не знаю почему, но в итоге беру свернутую купюру и втягиваю около трети дорожки. Мой нос чувствует холод и горит одновременно, мое сердце начинает бешено биться, а мой ум проясняется. Чувствую себя счастливой и бодрой, как и он. Мы продолжаем беседу, и он говорит:

– Я не делаю это очень часто. Просто иногда ради удовольствия.

– Это хорошо, – говорю я.

Я вытираюсь, и он протягивает мне длинный темно-синий арабский кафтан, тауб, гармонирующий с его одеждой. Мы сидим на его кровати, разговариваем и смеемся.

Постепенно влюбляюсь в него и не перестаю думать о нем со времени пиратской вечеринки, ночи на его яхте, встреч в Париже и колючего фрукта. Все время хочу, чтобы он сделал первый шаг, но его сдержанность только разжигает во мне желание. Мое сексуальное влечение бушует, и мои эмоции жаждут любви. Страсть пузырьками всплывает на поверхность, и впервые с тех пор, как я переехала в Париж, уверена, что хочу заняться любовью.

– Единственное различие между тобой и мной заключается в том, что я мусульманин, а ты христианка.

Смущенно смотрю на него:

– Я не христианка.

– Ты американка, значит, ты христианка.

– Меня не воспитывали в религиозном духе, – говорю я. – Мои родители ненавидят религию.

Мне так стыдно за мое невежество.

– У вас есть братья и сестры? – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

– У меня есть два брата и сестра, которые живут в США, и еще сестра в Лондоне.

Позже узнаю, что его сестра Самира Хашогги замужем за бизнесменом Мохаммедом аль-Файедом, владельцем крупнейшего лондонского универмага Harrods и парижского отеля «Ритц», и они являются родителями Доди аль-Файеда, который трагически погиб с принцессой Дианой в Париже.

– Итак, почему вы развелись?

– У моей жены был роман. На самом деле даже не один. Поэтому я нашел десять девушек, чтобы заниматься групповым сексом, – как месть.

У меня округляются глаза.

– Это безумие. Вы это сделали?

– Да, мы, все одиннадцать, в одной постели. В какой-то момент я вышвырнул пару из них.

Он смеется. Для меня очевидно, что он все еще страдает из-за своей жены, Сорайи. Она сильно ранила его.

– Однако я получил ценный урок. Никогда больше не женюсь традиционным способом. У меня есть другое соглашение. Оно не ново. Тысячи лет назад в битве было убито столько воинов, что не хватало мужчин, чтобы позаботиться обо всех женщинах и детях. Уверен, ты читала об этом в Библии.

– Нет, но это звучит знакомо.

Может быть, я слышала об этом на уроке истории?

– Если мужчина убит, его брат должен был взять жену брата как свою собственную и воспитывать детей своего брата. Женщины и дети нуждаются в защите, еде и крове. Для мужчин было необходимо иметь много жен. Сегодня в Саудовской Аравии среди королевских семей и людей высокого положения эта традиция по-прежнему живет. Мужчинам разрешено иметь трех законных жен и одиннадцать «жен для удовольствия». Джилл, я один из таких мужчин.

Мы сидим на кровати в наших таубах, скрестив ноги по-турецки.