Валюта любви. Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy

– Аднан построил школу для их детей. Сегодня вечером у нас праздник.

Правая рука Аднана, Боб Шахин, и Тони, массажист, прибыли с ним. Никогда не слышала о сопровождающих лицах, но сейчас я одна из них. Мы – передвижная семья Аднана. Частные самолеты, повара, массажист и горничные создают видимость безопасности. Обо всем позаботятся, и вся моя энергия припасена для него. Думаю, в этом и состоял план, потому что мы с Аднаном прямиком отправляемся в его спальню.

* * *

Горничные переносят наши вещи из трейлеров в спальни в доме. Позже тем вечером, когда мы собираемся за коктейлями в гостиной, я получаю некоторое шокирующее представление о могуществе Аднана.

– Рональд Рейган должен выиграть президентские выборы в США, – уверенно говорит Аднан.

– Как ты можешь это знать? Выборы еще не состоялись, – спрашиваю я.

Аднан, Боб и Доминик смеются.

– Мы знаем.

– Что вы имеете в виду? – уточняю я.

– Вот увидишь, – улыбается Боб.

Не понимаю их политических разговоров.

Инес пытается убедить меня, что Аднан, по сути, целиком завязан на игроков американской политической элиты. Затем она шутливо спрашивает:

– Почему бы вам не баллотироваться на пост президента, AK?

AK – так его называют близкие друзья.

– Я бы не хотел стать президентом. Могу сделать гораздо больше, оставаясь за кулисами.

Мне интересно, а может ли человек из Саудовской Аравии в принципе баллотироваться на пост президента США.

Другой темой сегодняшнего разговора становится Сорайя, бывшая жена АК. Все гадают, c кем она теперь встречается. Несколько раз упоминают имя Уинстона Черчилля. Никто не обмолвился о том, что она совсем недавно, в июле, родила дочь, Петрину Хашоги. Во всяком случае, я этого не припомню. Впрочем, с предположений о том, кто является отцом, вероятно, и начался разговор. (Сорайя сохраняет личность биологического отца в тайне, пока Петрина не выяснит позже, путем ДНК-тестирования, что ее биологическим отцом является Джонатан Айткен, бывший британский политик.) Мне кажется, что Аднан по-прежнему страдает из-за Сорайи. В противном случае почему он так озабочен тем, с кем она встречается?

* * *

Когда мы отправляемся на сафари, не хочу ничего пропустить, поэтому встаю и высовываюсь через люк в крыше джипа. Мы проезжаем мост с написанным от руки объявлением «ВНИМАНИЕ! АЛЛИГАТОРЫ!». Недавно они съели одного мужчину. Мысленно переношусь к двум бассейнам в имении, особенно тому, с черным дном, который расположен рядом со спальней АК. Может ли аллигатор проникнуть туда?

Мы рискуем углубиться на несколько миль и наконец обнаруживаем стадо жирафов, жующих верхушки акаций. Животные настолько большие и грациозные, что создается впечатление, будто они двигаются в замедленном темпе. Стада газелей, бонго и зебр бродят и резвятся на расстоянии. Видим глинобитные хижины с конусообразными крышами из ветвей пальмы. На них сидят два очаровательных мальчика. Мы кричим друг другу «Jambo!» (Привет! – Суахили.), а затем тормозим, чтобы бросить им нашу запасную одежду, поскольку они одеты в лохмотья. Самый яркий момент сафари – появление льва. Он выглядит величественно со своей дикой гривой.

Мы посещаем «Сафари-клуб», которым владеет Аднан, и несколько приютов для диких животных. Кормим сахарным тростником черного носорога и наблюдаем, как водяной буйвол охлаждается в озере. В приюте Ирис и Дона Хантов мне удается покормить из бутылочки осиротевшего маленького слоненка и жирафа. Их домашние любимцы, два взрослых гепарда, прыгают туда и обратно через открытые окна, а когда я сижу на диване, самка гепарда кладет мне на бедра свои передние лапы! Она облизывает мое лицо шершавым, как наждачная бумага, языком. Я не в восторге. По дороге на ранчо видим из самолета крупное стадо слонов. Это земной рай.

Большую часть времени я провожу с Аднаном в его спальне. Клыки слона украшают стол у входа, а уголок для завтрака находится возле его личного бассейна. На постельном белье вышиты африканские животные. Каждая деталь совершенна. В его гардеробной полный набор формальных костюмов, повседневной одежды и таубов. Опять-таки, в его ванной комнате смесители и раковины из чистого золота и пуленепробиваемые стены. «Любая стена там, где я стою хотя бы несколько минут, должна быть бронированной», – объясняет Аднан. По крайней мере, здесь нет телохранителей. «Я устал от страха, – говорит он, – мне не нравится все время путешествовать под охраной».

Абсолютная дикость Кении – идеальный контраст с мягкостью нашей кожи. Мы жаждем друг друга. После того как в очередной раз занимаемся любовью, Аднан приводит меня в свою гардеробную. Мы стоим обнаженные, и тут он открывает свой сейф и вытаскивает кольцо с огромным бриллиантом в двадцать карат.

– Пусть оно будет у тебя.

И надевает кольцо на мой безымянный палец.

Мое сердце колотится, но в дурном смысле. Меня это пугает. Я подавлена.

– Я не могу принять. Извини, это чересчур!

Сую кольцо в его руку. Переход от бедной парижской модели к алмазам в двадцать карат слишком тяжел.