Валютчики

До вечера я крыл Пикинеза матюгами, гнал едва не пинками. Тот будто присох к углу хлебного ларька, отбрехиваясь тем, что места на рынке не заказаны. Продолжал подзывать клиентов, загребая воздух пухлой ладонью, не переставая вздрагивать, икать, сблевывать остатками спиртного с жирной пищей. И третий день оказался не щедрым на навар. Потом все помчалось по накатанной колее. Бродили по кругу дочь с внучкой, сын с длинноногой девочкой, Людмила с Данилкой. Баловать было не с чего, отказывать не с руки. Я отвязывался с настойчивым требованием: работать, работать, работать. Как Ленин безапелляционным тоном предлагал нации: учиться, учиться, учиться. Они слушали, брали полтинник или стольник, убирались до следующего раза, оставляя в раздумьях по поводу правильности действий. В тысячный раз говорил, пора трудиться для себя, на себя, потому что никто из приходящих не поделится куском хлеба. Выросли без меня, натаскивали матери, чужие дяди. Я не захотел жить с первой женой, заболел со второй, спивался при родившей Даньку любовнице. Я не собирался бросать детей — они не забывали меня. Непостижимо, все три женщины звались Людмилами. По прошествии времени нащупал причину ранней женитьбы. Она заключалась в боязни угодить за решетку. Бабушка умерла, ни матери, ни отца. Вокруг залитые по глаза спиртным друзья. Сам не подарок. С первой женой терзали друг друга в течении десяти лет с несовместимыми интересами. Она крепко вросшая в землю, отвергающая учебу, культуру, литературу. Я витающий в облаках, не выпускающий из рук гитару, гармошку. Книги. Но работали мы как черти. За вторую и третью пахал я. Что это, наказание за допущенную в начале семейного пути ошибку? Или падал на «не свое» по причине боязни девочек, стыда, невозможности подойти к той, которая необходима. Тогда расплата за неполноценное воспитание. Самое страшное, повторяю ошибки предков. Меня выхаживала мать моей матери, детей тоже воспитывают без моего участия. Поэтому нет взаимопонимания. Они мыслят своим умом, идут незнакомой дорогой, прутся за одним — за деньгами. Так стоит ли продолжать отношения, когда выстраданные слова как об стенку горох? Нет, наверное. За сознательную жизнь подобный поступок может оказаться самым правильным.

Январь я трудился в поте лица, снова решив откладывать на издание книги. Детям запретить приходить не смог, хотя ограничил здорово. Подготовил рукопись, начал искать издателя. «Добрый человек» в образе продавца билетов на рынке нумизматов посоветовал обратиться к директору издательства «Приазовский край». Мол, можно напечататься по самой дешевой цене. Приняв совет к сведению, отправился на прием. В кабинете сидело разжиревшее мурло с затрудненным дыханием. Оказалось, кубанский казачок из «бывших», перешедший на собственный бизнес.

— Газету «Приазовский край» выпускаю, — показывал Пучков на заваленный бумагами стол. — Заметь, себе в убыток. Авторов стараемся не обдирать. По божески.

— За тем и пришел. В какую сумму обойдется выход моей книги в твердом переплете?

— Где ты работаешь? — посмотрел прищуренными глазами директор издательства.

— На пенсии по инвалидности.

— Тогда на какие шиши издаваться? Мы организация не благотворительная.

— Я так не думаю, — начало получалось комковатым. — По вечерам стою на рынке, подрабатываю обменом валюты. Пока разрешают.

— О, дело другое, — расслабился Пучков. — На сколько печатных листов рукопись? Разумеется, книжных.

— На двадцать пять — двадцать шесть. Если набрать шрифтом не десяток строк на одной странице.

— Чтобы больше уместилось, — солидно кивнул директор. — По тысяче за печатный лист. Двадцать пять тысяч. Устроит?

— Поменьше никак? — поскреб я ногтем по краю стола.

— Дешевле только туалетную бумагу накручивают.

— Буду искать деньги, — криво усмехнувшись на казачий юмор, согласился я. — Когда, примерно, она выйдет?

— Хоть через месяц. Нужно принести рукопись, сделать предварительную оплату. Чтобы мы были уверены, что клиент платежеспособный.

— Рукопись с собой.

— А деньги?

— Сколько берете предоплатой?

— Ну…внеси в кассу десять тысяч. Надо набрать текст на компьютере перевести на пленку. Договориться с типографией о печати. Бумага пока своя, поэтому дешевле. Картон для обложки, и так далее. Чтобы книга обошлась недорого, я привлекаю студентов.

— Можно относить произведение компьютерщикам? — я полностью доверял издателю. — Чтобы зря не терять времени.

— Сначала внеси предоплату, потом возьмемся обсуждать остальное, — остудил благодетель. — Когда сможешь сдать деньги в кассу?

— Сейчас, — ответил я.