Валленштейн

Когда отец детарий грузно зачитал вердикт, со своего места нехотя поднялся епископ Мегус и торжественно сказал, обращаясь к Ханне:

— Мы пригласили тебя, дочь моя, чтобы сообщить, что завтра передадим тебя в руки светской власти, которая приведёт в исполнение приговор трибунала святой инквизиции. Согласно приговору, ты будешь подвержена торжественному сожжению на медленном огне, что, безусловно, очистит твою душу и спасёт её. Надеюсь, дочь моя, ты достойно и с полным смирением примешь участь и выполнишь свой последний долг во время проведения аутодафе. Да простит Господь все твои грехи! Умри с миром! Amen!

Ханна тупо выслушала приговор, но когда до её слабеющего сознания дошёл смысл сказанного епископом, всё поплыло перед её глазами, и она зашаталась и чуть не упала навзничь. К счастью, её вовремя поддержали сильные руки Хуго Хемница. «Запомни, фрейлейн, зло и ненависть правят этим диким и жестоким миром. Поэтому берегись людской подлости, коварства и гнусных пороков. Поверь старому солдату — они ждут своего часа!» — внезапно всплыли в её памяти вещие слова сурового кондотьера. Ханна, закрыв глаза, внимательно прислушивалась к звучащему будто из потустороннего мира до боли знакомому голосу простодушного солдата, Рейнкрафта, и вдруг со всей очевидностью поняла, что уже перешагнула порог вечности, и предостережение барона звучит ей вдогонку из мира сего.

— Рыцарь Рупрехт! — беззвучно пошевелила губами она. — Наверное бедняга голодает без меня, — подумала Ханна и неожиданно улыбнулась.

— Силы небесные! Она ещё смеётся! — в испуге воскликнул аббат Кардиа.

— Ничего, — успокоил его Иозеф Бузенбаум. — Завтра на костре ей будет не до смеха!

По знаку епископа Ханну увели, и, когда дверь застенка с лязгом захлопнулась за послушниками, сопровождающими узницу, епископ Мегус спросил:

— Да, кстати, почему сегодня отсутствует граф Пикколомини?

Хуго Хемниц помрачнел и нехотя промолвил глухим голосом:

— Бедному графу опять не повезло. Он серьёзно заболел. С тех пор, как на него напустила порчу эта подлая колдунья, несчастья так и преследуют его. Вот и вчера граф пострадал во время стычки с пьяными ландскнехтами.

— Дуэль? — полюбопытствовал епископ.

— Обыкновенная драка с солдатами герцога.

— Этого нельзя так оставлять!

— Разумеется, ваше преосвященство, но боюсь, герцог вряд ли станет лично вникать в каждый подобный конфликт. Потасовки между пьяными ландскнехтами — обычное дело в армии герцога. Кстати, в этой драке пострадали многие достойные люди, в том числе и барон д’Арони — адъютант фельдмаршала Тилли. Барон Рейнкрафт со своими пьяными дружками вышвырнул беднягу в окно бройкеллера, то же самое он перед этим, проделал с графом Пикколомини.

— Подумать только! Какой мерзавец! — сокрушённо покачал головой епископ. — Неужели нет никакой управы на этого негодяя?

— Не могу знать, ваше преосвященство, но чувствую — хлопот с ним у нас будет ещё много. Ведь по странному совпадению барон проживает как раз в доме шверинского лекаря Отто Штернберга — отца этой проклятой колдуньи.

— И что же, барон устоял перед её дьявольскими чарами?

— Трудно сказать, но учитывая тот факт, что он является рыцарем Мальтийского ордена и ближайшим соратником самого герцога, испытанным солдатом Лиги и защитником Святой Католической церкви, то скорее всего барон не полностью поддался соблазну. Впрочем, коварство князя мира сего не знает границ. Поэтому я чувствую, что сам дьявол где-то рядом и просто так не отступится от своих жертв. Спаси и сохрани нас Господь и Святая Дева Мария! — перекрестился Хуго Хемниц.

— Ты, наверное, сильно устал за последнее время, брат Хуго? — участливо спросил епископ Мегус и добавил строго: — Наша преданность Святому Апостольскому Престолу — залог победы над дьяволом, и здесь недопустимы никакие сомнения. Поэтому, сын мой, накладываю на тебя епитимию — каждодневное на протяжении недели самобичевание утром и в полночь в течение часа и затем ночные бдения в склепе, у саркофага моего древнего предшественника, епископа Адальберга, — и уже смягчившись, епископ задумчиво произнёс: — Барон фон Рейнкрафт, это имя я уже слышал. Кажется, это один из оберстов армии герцога и герой сражения под Веной, а также битвы за Дессауский мост и за Луттер, участник похода на Шлезвиг и Гольштейн, кроме того, он руководил осадой Висмара и отличился при осаде Штральзунда и даже успел принять участие в битве под Вольгастом. Именно барон чуть было не взял в плен датского короля. Подобное военное счастье не может сопутствовать одному человеку, похоже, ему помогает сам дьявол. Но, сын мой, епитимию я отменить уже не могу, думаю, что и сам ты с удовольствием используешь этот прекрасный повод для совершения подвига во славу Господа!

«Чтоб ты сдох, жирный хряк!» — подумал Хуго Хемниц, но, смиренно опустив глаза, тихо сказал: — Благодарю вас, ваше преосвященство. Я готов на всё во имя славы Господа.

— В таком случае епитимия продлевается ещё на одну неделю, — с улыбкой заключил епископ.

На этот раз Хуго Хемниц в ответ лишь молча поклонился.