Валленштейн

— Вы что задумали, барон? — встревожилась Брунгильда.

— Я, пожалуй, выпью с этим бравым солдатом: любезность за любезность. Ведь он пьёт за моё здоровье и за счастливое избавление от рук палача, — серьёзно ответил Рейнкрафт, радуясь в душе, что нашёл удачный повод, чтобы посетить любимый кабак.

— Не ходите туда, я прошу вас! — вцепилась в его могучую руку Брунгильда. Она была не на шутку встревожена, внезапно ощутив какое-то неясное, присущее лишь женской интуиции, смутное предчувствие смертельной опасности.

Барон в ответ лишь беспечно рассмеялся:

— Я только на минутку загляну в этот миленький кабачок промочить глотку, ибо всё нутро так и горит, как в огне, после проклятого острого соуса!

— Где ваша шпага, барон? — вдруг спросила Брунгильда.

Бравый оберст на мгновенье растерялся, с удивлением обнаружив, что с ним нет ни перевязи с верным толедским клинком, ни кинжала, ни пистолетов.

— Возьмите это. Надеюсь, вы узнаете свою шпагу, барон, — просто сказала дочь герцога, откровенно потешаясь над его растерянностью и доставая из-под сиденья знакомую шпагу.

— Браво, фрейлейн! — радостно воскликнул Рейнкрафт, обнажая до половины свой боевой клинок, полученный в награду из рук самого герцога за сражение при Дессау, и целуя его. Затем склонившись в почтительном поклоне, он приложился к изящной руке дочери герцога. — Ваше высочество, вы опять превратили меня в рыцаря, и отныне моя жизнь принадлежит только вам! — С этими словами он напялил на себя перевязь со шпагой.

— Возьмите ещё это, — Брунгильда протянула ему кинжал и пару отличных эссекских пистолетов, которые тоже извлекла из-под сиденья. Такую же пару пистолетов она положила рядом с собой.

Рейнкрафт, увидев этот арсенал, лишь покачал головой.

— Вот что значит быть дочерью настоящего солдата, — в радостном изумлении произнёс он, снова приложился к руке дочери герцога и выпрыгнул из кареты.

На полпути барон Рейнкрафт обернулся, и на его лице скользнула беспечная улыбка, а в глазах впервые вместо ледяного блеска были живые весёлые огоньки.

Не успел Рейнкрафт поравняться с пьяным солдатом, как тот протянул ему свою фляжку и, скаля жёлтые крупные лошадиные зубы, вдруг сполз по стене вниз, пробулькав:

— Ваше здоровье, господин барон! Со счастливым избавлением вашей шеи от меча мессира Куприна! Ха! Ха! Ха! — захохотал этот видавший виды вояка и, снова отхлебнув из фляжки, свесив голову на грудь, что-то загундосил пьяным голосом и завыл, как пёс на луну, что, вероятно, должно было означать песню.

В зале барона встретила непривычная гробовая тишина, он удивлённо обвёл взглядом вокруг, не обнаружил никаких признаков жизни. «Вероятно, все завсегдатаи ещё околачиваются на площади у ратуши и никак не придут в себя от неожиданного представления», — усмехнулся он про себя, подошёл к своему любимому месту, уселся поудобнее за столом и грохнул пудовым кулаком по дубовой столешнице. Тут же из двери, ведущей на кухню, выскочил испуганный трактирщик. Хитрое лицо прожжённого плута на этот раз было бледным и испуганным, а маленькие глазки воровато бегали по сторонам, избегая прямого взгляда барона.

— Пива! — привычно рявкнул Рейнкрафт. — Да поворачивайся быстрее, мошенник!

В это же мгновенье на столе пред грозным посетителем, словно по волшебству, появилась долгожданная вожделенная оловянная двухпинтовая кружка, до краёв наполненная густым пенистым бокбиром. Он тронул кружку, и из неё тотчас полезла шапка белоснежной пены, и в нос ударил чудесный аромат ни с чем не сравнимого божественного напитка. Барон с шумом втянул в себя воздух, сдул пену с краёв кружки, сделал небольшой глоток...

— Бог в помощь, господин барон! Вы, судя по всему, решили восстать из ада? Нехорошо! Нехорошо поганить эту землю! — внезапно услышал он знакомый голос.

Подняв глаза, Рейнкрафт к своему изумлению на лестнице, ведущей на второй этаж, увидел Хуго Хемница, графа Пикколомини и ещё двух головорезов в монашеских рясах с капюшонами, глубоко надвинутыми на глаза. Все четверо были вооружены шпагами и пистолетами, и прежде чем он успел что-то ответить, иезуит выстрелил. Пуля пробила кружку с пивом и застряла в правой руке, чуть ниже плеча. Барон поперхнулся, но мгновенно левой рукой опрокинул огромный тяжёлый стол и спрятался за столешницей. В левой руке у него тотчас очутился пистолет со взведённым курком. Раздалось ещё несколько выстрелов. Две пули впились в стол, одна — оторвала щепку от его верхнего края. Рейнкрафт лихорадочно размышлял: имеют ли враги в запасе ещё заряженные пистолеты, подобрал оброненную кружку и наугад швырнул её из-за стола в сторону убийц, на что те ответили ещё двумя выстрелами.

— Идиоты! Прекратите стрельбу! — услышал он недовольное восклицание Хемница.