Валленштейн

— Этого я давно ждал. Надеюсь, теперь моя пехота даст внушительный урок его величеству Снежному королю, и это, надеюсь, будет концом всей военной кампании нынешнего года, — после чего он вперил свой стальной взгляд в находящегося тут же фельдмаршала Алдрингена и добавил жёстким тоном: — Если же шведы, не дай Бог, сомнут пехоту, а наши позиции окажутся недостаточно хорошо подготовлены, тебе, любезный барон, не сносить головы. Полковые палачи давно мучаются от безделья.

— Наши позиции неприступны, ваше высочество, и солдаты полны решимости сражаться до победного конца. Я за это ручаюсь, ибо достаточно хорошо позаботился о нашей победе, — с полнейшим хладнокровием ответил Алдринген.

— У Густава Адольфа и его союзников почти двукратное превосходство в силах, и эти еретики ещё в состоянии беспрерывно атаковать наши позиции, словно взбешённый баран ворота. Поэтому я боюсь, что... — начал было герцог Максимилиан Баварский.

— ... противник таранными ударами своих бесконечных атак всё-таки прорвёт нашу оборону? — зловеще усмехаясь, прервал его Валленштейн, продолжая внимательно наблюдать за полем боя. — А я именно на бесконечные атаки Снежного короля и рассчитываю. Атаки на хорошо оборудованные позиции противника всегда заканчиваются огромными потерями, в этом я убедился ещё во время войны с турками, когда лично наблюдал, как отборная пехота янычар и кавалерия башибузуков проигрывала сражение жалкой горстке казаков, державших круговую оборону за своими повозками и наспех вырытыми рвами. Это зрелище до сих пор стоит перед моими глазами и многому меня научило, и я ещё тогда хорошо усвоил, что врага лучше всего поражать на расстоянии, используя огнестрельное оружие. В нынешних войнах, как думаю, и особенно в будущих, главную роль будет играть пехота и артиллерия.

На этом разговор прервался, ибо шведы предприняли попытку штурма самой крепости, которая занимала господствующее положение над местностью и была ключевым фортификационным сооружением в сложной системе обороны католиков. Шведы атаковали её с бешеной яростью, однако Валленштейн предусмотрел такую возможность и сосредоточил на подступах к руинам около полусотни пушек, которые открыли по атакующему противнику ураганный огонь. Кроме того, шведские солдаты попадали под перекрёстный огонь с обоих флангов позиций католиков. В то же время благодаря местности, выбранной Валленштейном для сражения с протестантами, преимущество шведов и их союзников в коннице и артиллерии сводилось на нет: рельеф ограничивал манёвр кавалерии, а канонирам было весьма сложно перетаскивать даже лёгкие орудия, чтобы во время атак вести прицельный огонь по оборонительным позициям противника.

На следующий день Густав Адольф в надежде взломать оборону противника возобновил бешеные атаки своей конницы при поддержке пехоты и лёгкой полевой артиллерии, но с тем же успехом. Понеся огромные потери, шведский король через парламентариев предложил Валленштейну заключить временное перемирие, чтобы использовать небольшую передышку для подвоза в свой лагерь продовольствия и фуража. Однако герцог отклонил это предложение, цинично заявив парламентёру:

— Если его величество Густав Адольф нуждается в продовольствии и фураже, то пусть возьмёт его в моём военном лагере. У меня этого добра больше, чем достаточно!

После ухода посланников шведского короля Валленштейн велел Хольку и Пикколомини ещё с большим усердием продолжать «малую войну».

Положение армии Густава Адольфа и его союзников стало катастрофическим и 18 сентября шведы и «веймарцы» поспешно отступили на северо-запад, оставив поле боя за католиками. Расчёт герцога, который в сражении при Фюрте сделал ставку на свою пехоту и артиллерию, полностью оправдался. Войска короля и его союзников понесли неслыханные потери, и не только во время беспрерывных атак на оборонительные позиции имперской армии, но и в результате свирепствующих в их лагере эпидемий и массового дезертирства. В общей сложности потери составили почти 27 тысяч солдат и офицеров. Впервые нимб непобедимого полководца Густава Адольфа сильно потускнел.

Валленштейн после этого сражения, собрав в своей ставке старых боевых соратников, после того как офицеры по его примеру изрядно приложились к бутылкам с вином, по свидетельству генерал-фельдцойгмистра фон Гатцфельда[249], заметил:

— Стоило ли шведскому королю в этой стычке так, чисто по-скотски, бодаться рогами?.. Он настолько обескуражил своих солдат, ввёл их в такой ненужный и вредный азарт, что из-за случившегося конфуза ему, безусловно, уже мало будут доверять не только союзники, но и сами шведы!