Валленштейн

— Достаточно, чтобы заслужить это имя, но я так и не успел совершить главное деяние в своей жизни. Я, как и ты, побывал в рабстве у турок, только был прикованным к вёслам на галере, — усмехнулся барон. — Мне чудом удалось выбраться из этой передряги, чтобы снова чуть не угодить в турецкое рабство, куда меня хотели спровадить коварные генуэзцы, бывшие хозяева моего фрегата «Энтхен». С тех пор меня, как самого Одиссея, носило не только по всему Средиземноморью, но я неоднократно уходил за Геркулесовы столбы[116] и добирался даже до Вест-Индии, что и не снилось гомеровскому Одиссею, доходил даже до Фарерских островов, но так и не добрался до родной Балтики, до родного побережья Померании. Гомеровский Одиссей только в одном меня превосходит: ему удалось взять Трою, но зато моя Пенелопа — всегда при мне. Правда, баронесса Гертруда фон Лютцов дала торжественный обет, что не обвенчается со мной до тех пор, пока я не оставлю своё нынешнее ремесло, и упрямо придерживается своего каприза, но она, к счастью, не давала обет целомудрия, благодаря чему у меня теперь есть прелестная дочь Ханна. К сожалению, ремесло корсара я пока бросить не могу, ведь до сих пор так и не взял ещё свою Трою. Если это случится, я обязательно обвенчаюсь с баронессой и навсегда брошу своё нынешнее кровавое ремесло и эти тёплые моря, чтобы вернуться в свой родовой замок в Померании.

— Так вот она, твоя Троя! — воскликнул Вук Мертич, широким жестом указывая на бастионы Зары, величественно проплывающие мимо левого борта брига. — Докажи, что ты действительно достоин своего корсарского имени.

— Но тогда мне придётся венчаться же в самое ближайшее время. Например, послезавтра.

У Вука Мертича от удивления отвисла челюсть.

— Я не ослышался? Ты собираешься уже завтра взять Зару? — наконец выдавил из себя Вук Мертич.

— Можно было бы и сегодня, но мы до заката уже не успеем приготовить троянского коня, — с самым серьёзным видом заявил барон. — Да, кстати, что ты собираешься делать с захваченным вчера ганзейским купцом?

— Для начала отремонтировать, а затем переоборудовать в боевое судно и приспособить по новому назначению. А что ещё? — пожал широкими плечами Вук Мертич.

— Одолжи его мне до завтрашнего дня в том виде, в котором находится судно сейчас, и уже завтра ночью ты будешь хозяином Зары.

— Ты шутишь, Одиссей?

— Отнюдь, — усмехнулся Хильденбрандт. — Сегодня я как никогда серьёзен. — И он вкратце изложил Хитрому Вуку свой план.

— Пожалуй, ты и в самом деле настоящий Одиссей, вернувшийся из седой древности в наше весёлое время! До этого не додумался бы даже сам дьявол!

План Хильденбрандта был гениальным и простым: он состоял в том, чтобы проскочить в гавань, охраняемую фортом с дальнобойными орудиями, при помощи недавно захваченного и основательно потрёпанного в морской схватке ганзейского купеческого судна. Барон надеялся, что весть об исчезновении ганзейца ещё не дошла до подесты Зары и тем более до венецианского дожа и его цепного пса — адмирала Чезаре Боргезе. Ганзейский корабль — вместительный трёхмачтовый шлюп «Эйнхорн» — должен был сыграть роль своеобразного троянского коня. На глазах военного гарнизона и всех жителей Зары барон собирался разыграть целое морское сражение. Ганзеец должен был, «героически» отразив все попытки корсаров сблизиться с ним, ловким манёвром оторваться от преследователей и беспрепятственно войти в гавань Зары. Пираты же на виду у жителей и гарнизона города уберутся восвояси. Для правдоподобности на «Эйнхорне» оставят все повреждения, полученные во время предыдущего, настоящего морского боя. Для имитации пожара и взрывов ядер на шкафуте у фальшбортов и даже внутри главного люка взорвут несколько глиняных горшков с порохом, подожгут кучу стружек, отсыревшую солому и старую парусину. Преследователи будут вести стрельбу из орудий холостыми зарядами, но время от времени для правдоподобности будут выпускать настоящие ядра по курсу «Эйнхорна» перед его форштевнем или с недолётом к борту. Экипаж плавучего «троянского коня» в основном будет состоять из пиратов, получивших ранения и увечья в недавних схватках, способных передвигаться и владеть оружием. Таких было довольно много, поскольку ганзейцы оказали достойное сопротивление и теперь взбешённый Вук прикидывал, как поступить со строптивцами — продать туркам в рабство или повесить на рее?

В трюме под видом каторжников и рабов, якобы предназначенных для продажи на невольничьих рынках Порты, предполагалось разместить здоровых, наиболее выносливых и крепких, умеющих хорошо владеть личным оружием людей. Продажа белых рабов практиковалась довольно часто не только венецианскими и генуэзскими профессиональными работорговцами, но и другими предприимчивыми «христианами», в том числе английскими, голландскими и германскими протестантами.

Мнимые рабы смогут в нужный момент легко освободиться. от кандалов, в которые они будут закованы, и мгновенно вооружиться, взяв оружие, спрятанное в трюме в надёжных тайниках.