Вальпургиева ночь

— Для начала помоги мне вынести перины и подушки на поляну, их следует хорошенько встряхнуть…

Они славно потрудились, и уже к обеду в доме не осталось запаха гари, одежда была простирана, а стены и полы вычищены от пепла. Дарок не чурался никакого физического труда. Шанталь думала, что он также легко орудует палкой для выбивания пыли, как боевым топором. Ей было приятно, что мужчина не стесняется ее и легко принимает тот образ жизни, который был у девушки до встречи с ним.

Когда Дарок оставил ее на минутку, чтобы наколоть дрова у дома, Шанталь использовала это время, дабы переговорить с Портретом. Едва за эрлом закрылась дверь, Голбешник с шипением накинулся на хозяйку:

— Да ты с ума сош…

— Говори тише, — предупредила его девушка.

— Ты рехну…

— Молчи!

— Совсем сбрен…

— Не хочу говорить по этому поводу.

— У тебя крыша поех…

— Шшшш, — Шанталь приложила палец к его рту, но тут же с болевым стоном одернула его. — Ай! Зачем ты укусил мне палец, негодяй?

— А может, так быстрее дойдет до твоих мозгов! — огрызнулся Портрет.

— Что случилось с моим домом? Кто устроил пожар?

— Понятия не имею, я только слышал, как кто-то кряхтел, когда разводил огонь на поляне. Судя по тому, как напрягся Дом, это был незнакомец.

— Где Сибила?

— Она давно уже здесь не живет!

— Что?

— Что слышала! Надо чаще дома бывать, — ерничал Голбешник.

— Но где же она? — растерялась девушка.

— Где, где! В лес вернулась. Сразу после того, как ты улепётала жить к этому детине.

Шанталь расстроилась. Она не ожидала, что волчица так скоро покинет ее, даже не предупредив. Но, наверное, так даже лучше, поразмыслив, решила она, хотя бы Сибила не угодила в огонь.

— Эй, ты где летаешь? — рассердился Портрет.

Видимо, он что-то ей говорил, да Шанталь не слушала.

— Прости, я думала о Сибиле.

— Конечно, ведь шкура облезлой псины тебе дороже собственной жизни, — язвил советчик. — Ты хоть понимаешь, куда вляпалась? Сгаташ тебя в порошок сотрет, когда узнает. Заметь, «когда», а не «если».

— Все я понимаю. — Девушка посмотрела Портрету прямо в глаза. — Но я уже определилась. Слышишь? Я выбрала его.

На собеседника ее слова не произвели должного впечатления.

— Уж больно часто ты меняешь решения. Еще недавно ты была на стороне Драгонешти.

Шанталь вспыхнула. Она глянула в окно, не идет ли Дарок, а затем наклонилась ближе к Портрету и прошептала:

— Я собираюсь ему все рассказать.

Советчик чуть не подавился собственной слюной.

— Да ты спятила? Он же убьет тебя.

— Не убьет.

— Правильно, использует, чтобы поймать остальных, а затем сгноит в темнице.

Девушка упрямо вздернула подбородок.

— Я должна во всем признаться. После того… что произошло между нами, я не могу больше молчать.

Портрет смотрел на нее, как на умалишенную. Видимо, ее заявление лишило его дара речи.

— Когда ты намерена это сделать? — выдавил он после долгой паузы.

Шанталь пожала плечами.

— Чем раньше, тем лучше. Нужно выбрать подходящий момент.

Портрет истерически захихикал.

— Ага, прям себе представляю: «Дорогой, принеси, пожалуйста, вон то ведро. А, кстати, я Драгонешти» или «Милый, не хочешь сдобной булочки, а, между прочим, королева Сгаташ — моя дальняя родственница», но лучше всего будет: «Любимый, может, супчику на обед, это подсластит пилюлю, когда я скажу, что мой родной клан убил твою семью», — голос Портрета сочился сарказмом.

Шанталь устало покачала головой. А ведь он прав.

— Ладно, — она хлопнула себя по переднику. — Я разберусь со всем сама. От тебя лишь прошу, не будь с ним такой задницей. Этот мужчина дорог мне.

— Кто задница? Я задница? — обиделся Портрет, но девушка уже махнула на него рукой. Надо было проверить, как там ее «работник» поживает.

— И все же тебе придется оставить меня на некоторое время, чтобы сходить в город за провизией. Если хочешь что-нибудь получить на обед, — улыбнулась девушка, стоя на крыльце и глядя, как Дарок рубит дрова у нее во дворе. Между прочим, он эрл Маам Кросса, напомнила себе Шанталь. — Я уже две недели не пополняла свои погреба.

Мужчина оторвался от занятия, чтобы взглянуть на предовольную Шанталь, будто госпожа, стоявшую на крыльце в простом летнем платье и с перекинутым через плечо кухонным полотенцем. Ему показалось, что она не могла быть прекрасней, чем сейчас. В глазах девушки плясало веселье.

— А может, вам, эрл, заделаться в лесорубы? У вас неплохо получается, — она рассмеялась нежной, сладкой музыкой, которую хотелось сорвать с ее губ поцелуем.

Воткнув топор в пень, мужчина ленивой походкой направился к ней. Видя, как потемнели страстью его глаза, как переливаются на солнце влажные плечи, как мужчина при ходьбе поигрывает мускулами, Шанталь пожалела, что развязала эту интимную игру. Еще слишком рано, да и Портрет в доме. Точнее, Портрет и Дом в доме…

Он встал прямо напротив нее. Так как девушка стояла на ступеньке, ей не пришлось задирать голову, это немного давало ей преимущество.

— Ты не имеешь права разговаривать со своим сюзереном в таком тоне, — принял ее игру мужчина.

— Не имею?

— Нет.

— Хм. И что же мне за это будет? — дерзко спросила она.