Вальс с негодяем

Виктория стояла в гостиной. Гэбриел вспомнил, как несколько месяцев назад пытался ухаживать за ней. Леди Роузвелл была красавицей в классическом смысле. Большие, широко расставленные голубые глаза, белокурые локоны, отливавшие золотом, лилейно-нежная кожа, легкий румянец на которой вызывал в памяти свежайшую мякоть персика. Прямой тонкий носик, с чувственными ноздрями и красиво очерченный рот. Среднего роста, с плавными изгибами очень женственной стройной фигуры. Милая, обаятельная, спокойно-уверенная в своей красоте и женственности. И не вызывающая абсолютно никаких чувств. Он даже не представлял себя в постели с такой женщиной. Она не вызывала желания. Тем не менее, ему достаточно легко было бы соблазнить её. Если бы тогда не вмешался Холланд…

С ней было гораздо легче справиться, чем с Беллой. Но Беллу он любил. Наверное, с того самого момента, когда она с любопытством рассматривая его, предложила поймать книгу, которой грозило купание в ручье…

— Мистер Суит. Белла просила меня поговорить с вами.

— Белла? Почему она сама…

— Её тетя…

— Она запретила ей? Что происходит? Где Белла?

— Мистер Суит, не стоит так волноваться. С Беллой все в порядке. Её тетя чувствует себя не важно… Видите ли, вся эта история так повлияла на неё… А баронесса никогда не отличалась крепким здоровьем…

— Мне казалось, что леди Невилл довольно цветущая женщина.

— Да. Но она очень болезненно относится ко всему, что касается её племянницы. Она вырастила Беллу и очень любит её.

— Неужели она считает, что я хочу причинить Изабелле зло?

— А вы считаете, что ваше поведение не доказывает этого?

— Мое поведение? Что, собственно, такого в моем поведении? Я полюбил женщину и старался завоевать её.

— Полюбили? Вы?

— Дорогая леди Роузвелл…

— Я вам не дорогая!

— Леди Роузвелл, я сожалею, что в свое время повел себя не очень достойно по отношению к вашей персоне. Поверьте, мне искренне жаль. Не стоит держать на меня зла…

— Я вовсе не держу зла на вас. Я пытаюсь помочь подруге!

— Не нужно. Я сам могу позаботиться о своей будущей жене. Поверьте, она ни в чем не будет испытывать нужды. Я буду любить, и оберегать её.

— Вы говорите искренне?

— Вы мне не верите?

— Не верю. И мне жаль, что Изабелла оказалась столь слепа… Доверилась такому как вы…

— Передайте ей, что я буду ждать её здесь.

— Я передам.

Девушка направилась к выходу.

— Виктория…

— Я, кажется, не давала вам повода называть меня по имени…

— Простите… Я хочу сказать… Теперь, когда я и Белла станем супругами, могу ли я рассчитывать на вашу дружбу? Я знаю, Белла вам дорога…

— Уильям так же мне дорог. Не думаю, что мы с вами когда-нибудь сможем…

— Я понимаю.

Виктория остановилась у двери.

— Вы собираетесь ждать Беллу здесь?

— Да.

— Я не думаю, что она сможет прийти быстро. Она пришлет вам записку.

— Спасибо.

Леди Роузвелл вышла, но он успел сказать ей вслед:

— Я люблю её, Виктория! Люблю…

Глава 31.

Вики стремительно пошла по коридору в сторону комнат баронессы. Ей казалось, что все получилось прекрасно. Но… Все равно была опасность, что Суит опомнится слишком быстро. А Белле нужна была фора, хотя бы полдня…

А Вики осталась, чтобы держать оборону. Она призналась во всем баронессе только после того, как подруга уехала. Леди Невилл была напугана, в первую минуту она готова была кинуться вдогонку за племянницей, но Виктория убедила её не делать этого. В конце концов, Агата смирилась с тем, что произошло. У неё оставалась надежда. Баронесса не сомневалась в чувствах графа Холланда. Она верила, что именно истинные чувства помогут ему разобраться во всем и убедить Изабеллу не совершить самую страшную в жизни ошибку.

Белла мчалась вперед,  не замечая ни пронизывающего ветра, ни капель дождя, скатывающихся за воротник.

Люцифер… Она даже не успела узнать, каким образом ему удалось заслужить это ужасное прозвище. Ей бы даже в голову не пришло, что между её милым, обаятельным Суитом и героем светских сплетен, распутником Люцифером есть что-то общее... Как легко обмануть того, кто готов обмануться… Неужели она была готова? Неужели все это было предопределено? Почему?

Если бы только Уильям не уехал… Если бы не оставил её…

А был ли случайным его отъезд? Или это тоже было подстроено?

Все еще трудно было понять, что она оказалась пешкой в чужой, дьявольской игре.

Она неслась верхом, чудом угадывая дорогу, не обращая внимания на резкую боль в теле. Она была спокойна. Не так уж сложно принять тот факт, что жизнь твоя разрушена окончательно.

Ей необходимо было только закончить одно дело. Решиться на это оказалось просто. Но с каждой милей приближаясь к цели, она чувствовала, как силы и решимость покидают её.

Особенно тяжело стало, когда ей пришлось пересесть в почтовую карету. Нужно было сохранить инкогнито, что было нелегко, учитывая, каким болтливым оказался один из пассажиров.