Вальс ведьмы

Буквально через несколько минут грунтовая дорога сменилась каменной. Надгробия смыкались друг с другом, увеличиваясь в размерах и формируя коридор, заполненный печальными и смиренными мраморными фигурами, который вел нас к двум гигантским каменным обелискам, и заканчивался лишь остроконечной входной аркой. Две колонны-близнецы, увенчанные поникшими кустами, следили за огромной черной пастью, которая вот-вот должна была поглотить нас.

– Египетский проспект, – пробормотала я, когда мы углубились в него.

Мы продолжали идти вперед, стараясь не поскользнуться на булыжниках, которые покрывали влажную землю. По обеим сторонам в стене было несколько темных деревянных дверей, которые, должно быть, вели в мавзолеи.

Наконец, примерно через сто метров, эта странная аллея смерти вышла в круглый коридор. Круг Ливана. Я знала его, потому что тетя Эстер рассказывала мне о нем. Она была здесь во время похорон ее старого друга, Джулиуса Бира, когда мы с братом и сестрой учились в Академии. Мавзолей, в котором он был похоронен, по-видимому, был прекрасен настолько, что тетя Эстер пожалела, что нас, Черных кровей, не хоронят там.

По правде говоря, нас окружали странные и красивые мавзолеи с гигантскими дверьми, которые, казалось, вели прямиком в один из Семи Адов. Однако открыт был только тот, что находился возле небольшой часовни.

Рядом кто-то был. Он лежал, одетый в потрепанное пальто, с лопатой в руке.

– Сторож кладбища, – пробормотала Кейт.

Я осторожно приблизилась и осмотрела землю, однако не обнаружила никакой крови. Легкий хрип вырвался из его приоткрытых губ и удивил меня.

– Он живой, – вздохнула я.

– Разве это плохо? – нахмурившись, спросила сестра.

Я озадаченно покачала головой и выпрямилась, глядя на открытую дверь в паре метров от нас. В помещении, куда она вела, было светло. Это можно было считать за приглашение войти.

Почему Коронер оставил Красную кровь в живых? Он разрывал тела Изгнанников на части, вырывал у них органы, так какой смысл оставлять в живых безымянного человека, который мог бы его узнать?

Новый приступ боли заставил меня согнуться пополам. Я стиснула зубы, сорвала перчатки с рук и бросила их на пол, обнажив свои руки, покрытые шрамами. Я посмотрела на Кейт через плечо, перешагнула порог и оказалась в пыльном каменном коридоре, где пахло затхлостью и чем-то тяжелым и сладким. Здесь не было ни электрического, ни газового освещения, но кто-то прикрепил факелы к стенам, и они освещали дорожку из ниш, ведущую вниз и внутрь часовни, которую мы видели снаружи.

Кейт сравнялась со мной, и мы начали медленно двигаться.

Мрачное дежавю присоединилось к болезненной тяжести, что сковала мои чувства с той самой секунды, как я ступила на священную землю. Я шла по этому пути не в первый раз. Среди смутных воспоминаний мне показалось, что я снова вижу плиты в нишах, некоторые разрушенные и полуоткрытые из-за гнили, выделяемой трупами. Я смутно вспомнила, как Алистер Вейл, который нес меня на руках, пошутил по этому поводу.

В конце мрачного коридора небольшая каменная лестница спускалась вниз, где запах влажной земли и гнили становился еще сильнее. Она была такой узкой, что Кейт пришлось убрать свою руку от моей, чтобы спуститься за мной.

Последние ступеньки вели в большую комнату, освещенную хуже, чем коридор, который мы только что покинули. Пара зажженных факелов едва улучшала ситуацию; здесь ниши были в куда худшем состоянии; что-то рухнуло друг на друга, а какие-то из них упали со стен. Среди обломков были хрупкие кости.

Но не это привлекло мое внимание. На полу была нарисованная кровью гигантская схема призыва.

Мне никогда не доводилось видеть столь замысловатого и подробного рисунка, даже несмотря на то, что это, грубо говоря, был перевернутый пятиугольник. На четырех его концах были разложены органы.

Селезенка Шарлотты Грей.

Печень Адама Смита.

Легкие миссис Уильямс.

Сердце Джейн Эванс.

У меня перехватило дыхание от воспоминания ее открытой груди и безжизненных глаз, все еще покрытых слезами ужаса и боли. Тем не менее я заставила себя посмотреть еще дальше, на фигуру, которая лежала на пятом конце, перевернутую, странно неподвижную, без пальто и с вытянутыми руками.

– Андрей. – Его имя вырвалось из моего горла как рыдание.

Больше никуда не глядя, я бросилась к нему. Он был бледен, растрепанные волосы придавали ему невинный вид, и это делало сцену еще более ужасающей. Он выглядел как мертвый мальчик. Я пощупала его грудь, но не обнаружила ни крови, ни ран, только ровный стук его сердца.

– Он жив, – выдохнула я, поворачиваясь к Кейт, которая молча подошла ко мне. На мгновение это облегчение перевесило страх и боль, что переполняли меня.

Она не ответила. У нее была желтая кожа, и ее глаза в ужасе блуждали по окружающим нас органам.

Я вытянула палец и указала на грудь Андрея.

– Проснись.

На этот раз я выполнила заклятие безупречно. Его тело медленно поднялось, пока он не сел, и его глаза внезапно открылись. Андрей издал сдавленный вздох и отшатнулся назад, но я протянула к нему руки и обняла с отчаянной силой.