Вальс ведьмы

Я отступила, но уже была прижата спиной к стене, заполненной нишами. Рядом Андрей смотрел на мою сестру широко раскрытыми глазами, полными ярости. Его пальцы сомкнулись вокруг длинной раздробленной бедренной кости.

– Как… как ты могла… – Я вздохнула, не в силах закончить вопрос.

Я наблюдала за этой сценой, будто это был сон, будто я читала книгу с ужасной историей. Кейт, моя милая Кейт, которую было легко довести до слез и которая всегда всем улыбалась и обнимала нежно-нежно, не могла быть Коронером. Она не могла убить четырех Изгнанников и вырвать у них органы. Она, бледневшая от одного только вида крови и ужасавшаяся насилию.

Вся боль, головокружение, тяжесть, о которых я забыла, как только увидела Андрея, лежащего в центре диаграммы, вернулись снова с удвоенной силой. Я пошатнулась, пытаясь игнорировать стук в голове, постепенно расходившийся по всему телу.

– Это было нелегко, – медленно ответила она. Казалось, она действительно так считала. – Я не такая, как Алистер Вейл, Элиза. Я не чертова сумасшедшая и не из тех, кому нравится убивать. Но это было необходимо.

– Необходимо? – повторила я с дрожью в голосе.

– Чтобы получить Философский камень, разумеется. – Кейт покачала головой, как будто говорила что-то очевидное. – Я нашла «Великое делание» много лет назад в нашей библиотеке в Шэдоу-Хилл, во время летних каникул. Эта книга многое предлагала мне, но я знала, что это неправильно. Я знала, что существуют другие методы, другие способы добиться, чего я хочу, и я пыталась.

– Пыталась? – Я смотрела на нее вытаращенными глазами, все больше теряясь. – Кейт, я совершенно ничего не понимаю.

– Я и не надеюсь на то, что ты поймешь, – сказала сестра, и ее голос внезапно похолодел. – Ведь ты Элиза Кейтлер, удивительная дочь Маркуса Кейтлера и Сибил Сен-Жермен.

– Я никогда не была чьей-то удивительной дочерью, – в гневе перебила ее я.

– Нет? – Кейт изобразила улыбку, но она была полна горечи. – О Элиза, конечно, ты всегда была такой. Еще когда ты была маленькой девочкой и твоя магия не приходила. Знаешь, что однажды сказал мне твой отец в Шэдоу-Хилл незадолго до того, как его убил Алистер Вейл? Что я стану великой Черной кровью, потому что у меня были способности.

– Конечно, они у тебя есть, – пробормотала я, сбитая с толку направлением разговора. Я покачала головой, но это только усилило боль, которую я чувствовала. – Ты была лучшей на своем курсе.

– И чего мне это стоило? Лирой всегда оказывался впереди меня, и ты тоже, даже несмотря на то, что ты была ходячей катастрофой. Все внимание всегда было приковано к вам. Как бы я ни старалась, этого никогда не было достаточно. Почему мне даже не предоставили Стража? – Она стиснула зубы с такой яростью, что мне казалось, они вот-вот разлетятся на куски.

– Это не значит, что…

– Разумеется, значит! – прервала она меня с душераздирающим криком. – Я была хорошей дочерью, отличной ученицей, но именно тебе директриса Бальзак адресовала свои последние слова. Я слышала, что она говорила, понимаешь? Почему она сказала, что мне еще многому предстоит научиться? Я знала все, все!

Я сжала губы и на этот раз ничего ей не ответила. Да, судя по проклятиям, которые она произносила, по заклинаниям, которые использовала от имени Коронера, в области магии было мало того, чему она могла бы научиться, но, наблюдая за ней сейчас, я внезапно поняла, что, возможно, директор Академии имела в виду не это.

– Это ты получила признание, хотя именно из-за тебя нас исключили. Мне приходилось изо дня в день встречаться со скучными гувернантками Черной крови, пока ты покупала платья и ходила на вечеринки и балы.

Сначала я чувствовала страх, потом растерянность, но теперь ярость, как карета, неслась по моим венам.

– Поэтому ты все это затеяла? Из-за своей потребности во внимании ты убивала невинных Изгнанников?

– Я должна была это сделать, разве ты не понимаешь? Я знала, что никогда не стану кем-то в нашем обществе, если буду продолжать вести себя как обычно. Этого было бы недостаточно. Люди бы и дальше не смотрели на меня, не понимая, что я могу делать великие вещи. – Она опустила взгляд на Андрея, который поднял кость, за которую держался, как будто это был меч. Кейт даже не моргнула. – Я тоже считаю, что многие наши правила устарели, Элиза. И я хочу их изменить. Я хочу, чтобы все, кого оскорбляли, как меня, перестали так себя чувствовать, я хочу поставить на место семьи, подобные Теннисонам, которые презирают людей Красных кровей и нападают на них. Но для этого мне нужен Камень.

– Камень – это миф! – взревела я, ударив рукой по стене. – Его не существует! Мои родители сделали то, что собираешься сделать ты, и у них ничего не получилось. Они сами признались мне в этом, когда я призвала их.

Кейт вздохнула и одарила меня снисходительной улыбкой, которой мне никогда в жизни не доводилось видеть на ее губах.

– К настоящему времени я полагала, что ты уже смирилась с тем, что Маркус Кейтлер и Сибил Сен-Жермен – не более чем обманщики.