Валутина гора

Абашёв некоторое время стоял, прислушиваясь к рыданиям дочери, а потом развернувшись, быстро зашагал в свой кабинет. Он находился там не более минуты. Когда он снова появился, на нём был пояс с ножнами, из которой торчала рукоятка сабли. Абашев вышел из дома и сев в карету, коротко приказал кучеру.

– В имение Арсановых!

Едва карета тронулась, как он сквозь зубы процедил.

– Негодяй. Ты мне сполна заплатишь за оскорбление!

Ровно через час, карета остановилась у входа в особняк Арсановых. Абашев вышел из кареты и вошёл внутрь. С глубоко мрачным видом, со стиснутыми зубами он поднялся на третий этаж и направился к покоям Петра. Слуги, завидев Абашева бросились в гостиную, где находились Арсанов старший, Анастасия и все четверо друзей Петра.

Абашев рывком распахнул двери в покои Петра. Пётр стоял и смотрел в окно. Рядом с ним находился Кузьма. При виде Абашёва Кузьма побледнел, а Пётр не оборачиваясь, проронил:

– Я ждал вас!

– Я требую сатисфакции! – без обиняков заявил Абашев.

Услышав эти слова, Пётр повернулся и чуть помедлив, поклонился Абашеву.

– Немедленно! Сию же минуту!

– Я к вашим услугам сударь!

Пётр молча достал из ножен саблю и положив её на стол, подошёл к Абашеву. Он остановился в шаге от Абашева и поднял на него безмятежный взгляд.

– Что это значит сударь? – вскричал Абашев.

– Это значит, что я признаю свою вину. Я оскорбил вас. Глубоко оскорбил. Следовательно, вы получаете преимущественное право. Первый удар за вами.

– Вы смеётесь надо мной? – Абашёв рассвирепел, – это не пистолеты сударь. Будьте добры немедленно взять в руки саблю и встать в позицию.

– Я стою в позиции сударь, – последовал спокойный ответ Петра, – что же касается оружия,…я не стану обнажать его против вас.

– Ещё как станете! – вскричал в бешенстве Абашев, сверля его глазами.

– Не стану! – твёрдо ответил Пётр и скрестил руки.

– Вы подлец граф!

Пётр побледнел, услышав эти слова, но позы своей не изменил.

– Подлец и негодяй!

– Я не буду с вами драться, что бы вы не сказали сударь! – глухим голосом произнёс Пётр.

– Вот как? – вскричал Абашев, – смелости не хватает господин «записной дуэлянт»? Или эта загадочная особа вам запрещает? Я заставлю вас драться сударь.

– Не трогайте её. Это касается только нас с вами!

Абашев не замечал, что Пётр почти умоляет его. Он распалялся всё больше и больше.

– Или вы полагаете, что я не понял, кому вы обращали столь трогательные слова в церкви? Я понял это ещё на балу, когда вы при всех закрутили этот омерзительный танец с этой…

– Остановитесь! – вскричал Петр, мгновенно покрываясь холодным потом, – клянусь честью, если вы посмеете оскорбить её, я забуду о своей вине перед вами.

– За живое задело господин гусар? – Абашев дико захохотал, – а ну расскажите мне, в какой очередности всё происходит? Вначале ваш отец пользуется прелестями Анастасии, а уж потом остальные, или всё обстоит наоборот? День предназначен для других, а ночью эта падшая девка ублажает вашего отца?

Абашев с видимым удовольствием наблюдал за тем, как Пётр направляется к столу и берёт саблю. Кузьма оцепенел, когда увидел, что глаза Петра наполнились кровью. Он весь почернел.

– Не убивай его Пётр! Не убивай! – Кузьма бросился ему наперерез, но Пётр отбросил его в сторону и подошёл к Абашеву.

Арсанов старший, Анастасия, все четверо гусар почти подошли к покоям Петра в тот миг, когда дверь распахнулась, и оттуда вылетел окровавленный Абашев. За ним следом появился Пётр. Он с такой яростью набросился на раненого Абашева, что в первое мгновение все оцепенели, а затем одновременно бросились к ним. Они увидели, как яростная атака Петра оставила ещё два кровавых следа на теле Абашева. Он свалился на пол как скошенный. К нему тут же подскочил Пётр и размахнувшись собирался воткнуть саблю в грудь, когда его за руки схватили друзья. Все четверо обхватили Петра со всех сторон и пытались оттащить от Абашева, но он…не подавался. Пётр дико вырывался из рук, каждый раз пытаясь, дотянутся, и поразить лежащего без движения Абашева. Все были в ужасе от происходящего. Несколько минут происходила борьба. Четыре человека с неимоверным трудом удерживали Петра. Наконец, им удалось оттащить его в сторону. Они вырвали у него из рук саблю, но не отпускали. Пётр дрожал от ярости, но более не порывался вырваться.

– Лекаря! – изо всех сил закричал Арсанов старший, а вслед за этим подошёл к Петру и коротко бросил гусарам: – отпустите его.

Петра не отпускали, опасаясь новой вспышки ярости.

– Отпустите! – грозно повторил Арсанов старший.

На этот раз, Петра отпустили. Все четверо отступили назад. Арсанов старший размахнулся и влепил сыну пощёчину.

– Подлец! Мало оскорбил благородного человека, да ещё и убить его хочешь? Негодяй! Вон из моего дома. Вон немедленно. Тебе больше не будет места в этом доме. Ты мне больше не сын!

Пётр ни произнося ни единого слова, повернулся и войдя в свои покои закрыл за собой дверь. Оказавшись в своей комнате, он молча начал собирать вещи. К нему подошёл Кузьма и тихо прошептал:

– Пётр, ты же не виноват. Никто такое не стерпит. Скажи отцу правду…