Вам не понять – вы же офицер

– Молодых в штаб базы отправил указания органам дознания стряпать. Сам пытаюсь представить, как Парнеев оказался от стрелявшего на расстоянии от двух до десяти метров, которые предварительно указаны судмедэкспертами как дальность выстрела.

– Предположим, оружие по Парнееву применил часовой.

– Тогда зачем он его по голове добивал? Часовому это без надобности. По уставу «жизнь и достоинство часового находятся под особой охраной закона», и он всегда может сбрехнуть, что Парне-ев проник на охраняемый объект вопреки предостерегающим командам «Стой!», «Стой, стрелять буду!», что Парнеев его оскорблял, угрожал ему… Ну и опять же, зачем часовому и (или) его караульному начальству подбрасывать труп на территорию автопарка? Как такое мероприятие провернуть незаметно для тех, кто постоянно находится в автопарке?..

– Таких людей, судя по рассказу ротного Латышева, всегда как минимум пять человек: дежурный по автопарку, трое дневальных, кочегар, да еще несколько водителей уборочной техники, в зависимости от погоды и поставленных задач по поддержанию аэродрома в боеготовом состоянии. Были там или не были эти ночные водители, как будешь выяснять?

– Должны быть путевые листы, что-то еще… Дальше! Если труп Парнеева лежал в сугробе, который только непосредственно под трупом имел толщину около полуметра, то это значит, что к девятнадцатому ноября прошлого года снегопады уже были и техника на аэродроме работала. Значит, ночью в автопарке могло быть больше пяти человек, ну хотя бы периодически. Соответственно, буду формировать точный список всех водителей АЭР, которые могли быть в автопарке и на аэродроме в ночь с девятнадцатого на двадцатое ноября. При таком количестве в парке народа из аэродромной роты никакой часовой или другие люди из караула не рискнут тащить труп на неохраняемую территорию автопарка аэродромной роты.

– Еще Латышев говорит, что у него дежурные силы порой ночуют на КТП.

– Сами сегодня видели, что кроме помещений для наряда по автопарку и класса для инструктажа водителей там оборудовано спальное помещение коек на десять.

– Вот и узнай, давно ли Латышев такой порядок завел, чтобы бойцы его не в роте, а в автопарке в таком количестве ночевали.

– От парка до казармы прямым ходом по тропе метров пятьсот. По бетонке вдвое больше – минут двенадцать пешего хода. А если со сбором и построением личного состава в автопарке – еще в полтора раза дольше.

– Не оправдание это для того, чтобы не отдыхать в казарме, где теплый толчок, умывальник, белье постельное!.. Однако что-то мы от самого убийства отвлеклись.

– Очевидно, Владислав Андреевич, что без ведома людей, находящихся в автопарке, спрятать там труп крайне сложно.

– Тогда при каких условиях автопарк может согласиться, чтобы кто-то на его территорию, как в морг, отгрузил труп? Да не просто подбросил, а спрятал в сугробе, где он не завонявшись пролежал до весеннего тепла. Что-то трудно представить почву для такой смычки города и деревни – между теми, у кого оружие в руках, и аэродромными дворниками. На чем те и другие могли сойтись, чтобы спрятать труп там, где он обнаружен?

– Разные бывают посты да караулы. В Хрекове, помнится, в одной из частей наружное проволочное ограждение поста проходило параллельно городской застройке через дорогу от жилых домов, в двух шагах от бордюра. Так там местные бандиты повадились использовать его для устранения ненужных им людей. Спаивали «лишнего человека»[37]до беспамятства, в темноте ловили момент, когда часовой двигался в противоположную от них сторону, просовывали свою жертву до пояса между нитями колючей проволоки… Полы одежды наматывали на другие нити, чтобы человек не вырвался, а сами отъезжали в сторонку и контролировали наступление желаемого результата. «Приговоренный» на свежем воздухе медленно трезвел и начинал барахтаться в ограждении. Кроме как вперед никуда больше двигаться он не мог. Часовой видел, как что-то темное, большое, грязно ругаясь и выкрикивая угрозы, прет на пост. Часовой начинал исполнять устав и командовать: «Стой, назад!», «Стой, стрелять буду!». Большое и темное, обезумев от боли, причиняемой колючками, продолжало ругаться, угрожать. Часовой тоже продолжал действовать по уставу. Сначала стрелял вверх, а затем, не дождавшись от сквернословящего тела выполнения своих требований, законно открывал огонь на поражение. Аж на третьем трупе менты разобрались, что к чему.

– Представить применительно к Парнееву что-то подобное не удается. Не лез же он через забор автопарка на пост! Тем более что пост имеется с северной стороны автопарка, а не с южной, где обнаружен вполне трезвый труп, съевший перед смертью булочку с изюмом. И одежда на нем дембельская – ничем, кроме выстрелов не порчена, ничем не запачкана, только собственной кровью и мозгами.

– Не связывается ничего дельного… Надо дождаться Гармонина, расспросить его, что еще есть в деле и в жалобе парнеевской матери. Явится на ночлег – услышу, а пока, извините, можно вздремну? – сил нет, как в сон клонит.