«Вам — взлёт!»

Все это говорил Михаил Михайлович Громов, а я, конспектируя его лекции, думал: «Вряд ли кто-либо другой, даже очень знаменитый летчик, имеет большее право, чем Михаил Михайлович, говорить об организованности летного труда. Громов всю жизнь очень тщательно, придирчиво относился к полетам. И это не только личное качество знаменитого летчика, на этой основе выросла целая школа точного, до последнего сантиметра выверенного, сухого, мужественного мастерства».

Алешка, милый мой друг, я уже много, очень много рассказал тебе всякой всячины. Наверное, не все было одинаково интересным, может быть, кое-что ты читал, как говорится, с пятого на десятое, но иначе я не мог ответить на твой вопрос, как быстрее стать «реактивщиком». Мысль цеплялась за какой-то один важный факт, одно воспоминание, а оно тянуло за собой другое, третье… Случай порой растягивался в целую главку, и, как ни старался я быстрее подвести тебя к реактивному самолету, короче не получилось. Не вышло. Но теперь уже все — мы дошли до главного.

Сложное начинается с простого.

Только, прежде чем начинать разговор о самолетах, обгоняющих скорость звука в полете, я хочу еще раз напомнить тебе: без простых дробей не осилить логарифмы, без «Як-18» не полететь ни на «МиГ», ни на «Ту».

САМОЛЕТ БЕЗ ВИНТА

Начать эту главу мне долго не удавалось — пробовал и так и этак — ничего не выходило. То мне казалось, что я уклоняюсь в сторону от главного, то появлялось опасение, что все написанное — зеленая тоска. Словом, когда я пошел за советом к своему старому другу, начала не было и, как говорится, не предвиделось. Мой друг, тот самый умудренный жизнью летчик, что в свое время отвечал на «контрольные вопросы» одной из предшествовавших глав, выслушал меня, не перебивая, и, к великому моему удивлению, нашел задачу не такой, как мне казалось, трудной.

— А что ты себе ломаешь голову, с чего начинать? Подумаешь, какая хитрость — начало! С конца начинай. Ясно?

Я признался, что мне пока ничего не ясно.

— Тогда слушай. Расскажи своему Алешке и его друзьям, как ты на «Ту-104» летал. Как ты считаешь, интересно это ему будет или не интересно? Вот то-то и оно, что интересно! Сначала про машину расскажи, а потом уж, как говорится, увязывай практику с теорией…

У этого предложения было много весомых «за» и только одно «против». Но это единственное «против» перетягивало все многочисленные «за». Дело в том, что на «Ту-104» я не летал. Обидно, конечно, но не пришлось.

Что ж было делать?

Подумав немного, я все же решил, что совет моего друга слишком хорош, чтобы им не воспользоваться. И тогда, бросив на день все московские дела, я собрался лететь пассажиром на рейсовом «Ту-104».

Куда? Это не имело ни малейшего значения. Мне просто надо было лететь куда-нибудь «туда» и потом «обратно».

Свободные билеты были на Тбилиси, я и взял до Тбилиси.

На аэродром я приехал часа за три до вылета — не терпелось поскорее встретиться с самолетом, о котором в ту пору говорил весь свет. Я увидел и узнал его издалека, как только распахнулись двери аэровокзала, ведущие на летное поле. «Ту-104» возвышался над всеми машинами, занимавшими просторную бетонированную площадку. Он казался единственным взрослым среди толпы малышей…

Мне очень хотелось поскорее подойти к самолету, поскорее взобраться внутрь, как следует разглядеть машину вблизи, но, как всегда на аэродромах, решетчатая калитка была украшена строгим объявлением: «На летное поле посторонним вход воспрещен».

«Но какой же я все-таки посторонний? Всю жизнь пролетать и принимать на свой счет подобные объявления? Нет, так не пойдет…»

Разыскав инженера отряда, я предъявил ему просроченное пилотское свидетельство и твое письмо, Алеша.

Я сказал:

— Мне очень важно хорошо познакомиться с машиной. Вы понимаете меня, товарищ инженер?

Не знаю, что подействовало больше — свидетельство или письмо, важно, что меня не только допустили к самолету задолго до общей посадки, но еще подробнейшим образом все объяснили и рассказали…

При первом взгляде на «Ту-104» самое большое впечатление произвела на меня приставленная к машине лестница. Сколько раз мне приходилось забираться в пассажирские самолеты по легким стремянкам, или, ухватясь руками за дверной косяк, задирать повыше ногу и шагать прямо в кабину, а тут… Тут около самолета возвышалось двухэтажное массивное сооружение с широкими витыми перилами, оно как-то сразу заставляло почувствовать грандиозные масштабы машины.

Про «Ту-104» можно было бы смело сказать, что он велик, как дом, и начать всякие цифровые сравнения, но на аэродроме я об этом не подумал — великолепные формы машины, ее пропорциональный, вытянутый гигантским веретеном фюзеляж, скошенные далеко назад и чуть приспущенные к земле кончики крыльев никак не хотели связываться с привычными представлениями о доме. Все в машине наводило на мысль о полете, о стремительном преодолении пространства…