Вампирея капитана Блада

– Бишоп не посмеет пренебречь властью короля! Даже если он сам рискнёт хоть что-то сказать против, офицеры эскадры никогда его не поддержат. Одно моё присутствие само по себе уже служит достаточным гарантом безопасности для кого угодно…

– Может сработать, парни, – подумав, вынужденно признал Огл, – а если кто-то не хочет идти к королю Якову?

На это Блад уверенно разъяснил:

– А если кто не желает идти на королевскую службу, то и не надо. Я иду только с теми, кто этого хочет. Но пусть никто не посмеет тронуть тех, кто не пожелает идти за мной! Таковы условия, на которых я продаю себя королю! Пусть лорд Джулиан, представитель министра иностранных дел, скажет, согласен ли он с этими условиями?

Прожжённый интриган Уэйд согласился немедленно, ибо, как было сказано английским парламентом: «Обещайте что угодно, вешать будем потом!» – и на этом дело, собственно, закончилось. Лорд Джулиан поспешно бросился в свою каюту за патентом, весьма обрадованный таким поворотом событий, давшим ему возможность столь успешно выполнить уже практически проваленное поручение правительства Великобритании.

Тем временем боцман дал сигнал на королевские корабли, вызывая лодку. Пираты на шкафуте столпились вдоль бортов, с почтением и страхом пялясь на огромные, величественные галеоны, подходившие к «Арабелле».

Мисс Бишоп всё время не сводила с Блада сияющих глаз, но сейчас выражение её лица изменилось, потому что капитан был мрачен как туча. До девушки дошло, что его гнетёт вынужденно принятое решение, и она легко прикоснулась к рукаву капитана.

– Вы поступили правильно, – сдержанно похвалила она, – даже если это идёт вразрез с вашими жизненными принципами.

Питер хмуро взглянул на кареглазую красавицу, из-за которой пошёл на эту жертву.

– Но я не понимаю, почему вы сразу отклонили предложение лорда Уэйда? Ведь почётная служба королю – это…

– Служба королю Якову? – насмешливо переспросил он.

– Англии, – укоризненно поправила она. – Страна – это всё, сэр, а суверен[50] – ничто, пыль! Король Яков уйдёт, придут и уйдут другие, но Англия останется, чтобы ей честно служили её сыны, не считаясь со своим озлоблением против людей, временно стоявших у власти. Ну, мне так кажется…

Питер Блад несколько удивился такому глубокому словарному запасу и философии.

– Укуси меня вампир, умная защита, – приподняв шляпу, одобрил он, – вы должны были бы громко сказать это команде. Но раз уж пошла такая пьянка, не кажется ли вам, что почётная служба короне могла бы восстановить честное имя человека, который был вором и пиратом?

Арабелла быстро опустила глаза, её голос дрожал:

– Если он… хочет знать, то, может быть… нет, даже наверняка… видимо, в горячке… о нём было вынесено слишком суровое суждение… Дошло?

Синие глаза Блада сверкнули, а плотно сжатые губы смягчились.

– Вполне, – сказал он, вглядываясь в неё с какой-то странной, почти вампирской жаждой во взоре, – на ваших условиях даже… служба королю Якову может показаться мне… относительно терпимой.

Взглянув на море, Блад заметил шлюпку, отвалившую от одного из больших кораблей, лежащих в дрейфе не более чем в трёхстах ярдах от них. Бывший доктор (хотя бывших докторов не бывает) вдруг почувствовал прилив новых сил и той невероятно освежающей бодрости, как это бывает у людей, ощутивших движение ветра надежды.

Он предложил мисс Бишоп собрать свои вещички, чтобы быть готовой перейти на судно к родному и нежно любимому дядюшке. Потом вместе с Волверстоном стал рассматривать в подзорную трубу приближающуюся шлюпку, в которой сидели двенадцать гребцов под командованием офицера в красном.

– Это не Бишоп, – полувопросительно, полуутвердительно заметил Волверстон.

– Естественно, – насмешливо хмыкнул Блад, складывая подзорную трубу, – старая скотина не рискнёт второй раз заявиться на борт «Арабеллы».

– Точно! – с иронической злостью воскликнул Волверстон. – Полковник, видимо, совсем не жаждет появляться здесь лично. Он уже побывал на этой посудине, когда мы заставили его поплавать, обгоняя вампиров. Ха!

Действительно, вместо бывшего плантатора Бишопа на «Арабеллу» вскарабкался по трапу некий лейтенант Кэлверлей – деловой, самонадеянный офицер, недавно прибывший из центральной Англии. Было ясно, что трусоватый полковник Бишоп тщательно проинструктировал его, как именно следует обращаться с проклятыми пиратами.

Выражение лица Кэлверлея, когда он ступил на шкафут «Арабеллы», было надменным, суровым и презрительным. То есть полный идиот, не имеющий ни малейшего опыта от соприкосновения с реальностью, если вы поняли…

Капитан Блад с королевским патентом в кармане стоял рядом с лордом Джулианом. Кэлверлей был слегка удивлён, увидев перед собой двух модно одетых людей, так резко отличавшихся от обычных пиратов. Свирепая орда полуобнажённых мужчин, стоявших полукругом вдоль борта, нагло скалила зубы.

– Добрый день, сэр, – любезно поздоровался доктор, – имею честь приветствовать вас на борту «Арабеллы». Моё имя Блад, капитан Питер Блад. Возможно, вы слыхали обо мне?