Вампирский роман Клары Остерман

Вештица. Тёмная ведьма, которая заключила сделку с тёмными силами. Но вештицы, пусть и не с рождения получили свою силу, а всё же способны плести заклятия. Я могу только поглощать чужие жизни. Ох, как это нехорошо звучит. Разве я могу «поглощать чужие жизни»? Нужно попробовать сотворить заклинание. НО! Я совершенно точно в осознанном состоянии и возрасте не совершала никаких сделок с нечистой силой. Как Настасья Васильевна получила свой дар? Кажется, она обвиняла во всём моего отца.

Дух Нави. Русалка однажды пыталась утопить меня, но, если бы я сама стала русалкой, Лесная Княжна наверняка бы это заметила.

Оборотень. Нет. Точно нет.

Непонятное чудовище, неизвестное науке. Мне не нравится термин «чудовище». Стоит заменить его на что-то более научное. Мутант, например. Это возможно в случае, если отец провёл втайне (в детстве) надо мной какой-то эксперимент. Но почему до сих пор я не замечала за собой никаких странностей? Ответ – прежде отец всегда оставался рядом. Всё началось после его исчезновения. Возможно ли, что он как-то контролировал моё состояние и сдерживал силу?

Мулло. Упырь. Вампир. Мертвец, который живёт благодаря тому, что пьёт кровь. Я помню только сны. И много крови. И в них были Нюрочка, Гриша и Соня, которые пропали после без вести. А ещё там был отец. Всего однажды, но там, в кошмаре, он заставил меня пить их кровь. Что, если это не был сон, и моё сознание просто отвергает правду, потому что правда слишком ужасна?

Так или иначе, к этому причастен мой отец. Он что-то сделал со мной.

Пусть фарадалы – воры и убийцы, но даже они опасаются меня, и я, кажется, всё отчётливее понимаю, что они правы. Во мне живёт чудовище. Но это чудовище не зверь и не враг. Оно не призрачное существо без крови и плоти, не чужак, не кто-то, кого можно прогнать. Судя по всему, оно и есть я.

И я не представляю, что с ним делать, и насколько оно опасно.

Мы отправляемся. Дневник оставлю тут.

Ох, Создатель!

Уже 7 лютня.

Пишу, когда уже наступил новый день, пусть солнце до сих пор не взошло, но не могу не поделиться событиями, которые просто смели всё и перевернули с ног на голову.

Но по порядку.

Мы выехали ночью из лагеря вчетвером: я, Вита, Барон, Буша и Златан.

Добрались в санях до какого-то места в лесу, оставили Бушу сторожить лошадей, а сами пешком через лес направились к монастырю.

Мне удивительно повезло, что теперь могу видеть в темноте, иначе навернулась бы и сломала себе шею ещё вчера.

Ох, итак. Мы подошли совсем близко к монастырской стене и ещё издалека, из-за деревьев заслышали крики и шум.

– Что такое? – насторожился Барон.

Вита схватила меня за руку, точно опасалась, что я сорвусь и сбегу прямо посреди леса. Только к кому мне бежать, если фарадалам я просто не доверяю, а Сумеречных Сестёр ещё и ужасно боюсь?

– Златан, – прошептала Вита, – что там происходит?

– Не представляю даже, – приседая, он поспешил вперёд и выглянул из-за деревьев. – Там дерутся, – бросил он через плечо.

Мы все бросились на опушку.

– Не высовывайтесь, – предупредила нас Вита.

Но явно никто в монастыре не заметил бы нас, даже если бы мы постучались в главные ворота.

За высокими каменными стенами вспыхивал огонь и без грома сверкали молнии.

– Чародеи, – произнесла Вита. – На Сестёр напали.

И в этот миг прозвучало несколько выстрелов.

– Но кто это сделал? – Я оглянулась на остальных, но про меня мгновенно забыли.

– Барон, Златан, – Вита переглянулась с мужчинами, – за мной. Пока там поднялась суматоха, нужно вернуть путэру. Она в подвалах под главным храмом.

– А Тео? – напомнила я, но они уже сорвались с места.

Грохотали выстрели и крики. Всполохи озаряли монастырский двор, вырывая неприступные, казалось бы, стены из мрака.

– Вы обещали спасти Тео! – в отчаянии вырвалось у меня.

Вита нетерпеливо взмахнула руками.

– Если выйдет. Не до него.

– Ты обещала!

– Я?! – возмутилась фарадалка. – Я ничего не обещала тебе, Клара Остерман. – И она оглянулась на своих спутников: – Скорее.

Они бросились вниз по склону через высушенный ров, отделявший монастырь от леса, к распахнутым воротам, из-за которых сверкали вспышки огня. И в коротких всполохах света я наконец заметила этих тварей. Монстров моего отца. Ох, я узнаю эти силуэты где угодно. Я видела их не раз, когда они сбегали из лаборатории и нападали на работников оранжереи. Они непохожи на людей своими повадками, но всё же это люди, пусть и извращённые жуткими обращениями, которым их подверг доктор Остерман.

И раз они здесь, значит…

– Стойте! – закричала я и бросилась следом за фарадалами. – Я с вами.

Но меня уже не услышали. Все трое нырнули за ворота и исчезли.

Пока я мешкала, фарадалы успели убежать вперёд, а я ещё долго пробиралась по сугробам через снег.

И только чудом я успела заметить, как спустя пару мгновений после этого створки раскрываются, и из монастыря вырывается всадник на лошади.

А за ним – человек. Нет. Не человек. Но и не монстр, подобный тем, что лазили по стенам.

Чудовище. Тео.

Я узнала его черноту, как часть самой себя, прежде, чем он успел буквально взлететь в прыжке над землёй и сбить всадника на землю.